3.3. «Читающий да разумеет» : свершилось «милости хочу, а не жертвы»

Отступление от темы:
Не Христос призвал Савла на пути в Дамаск

Но сказанное в разделах 3.1 и 3.2 Приложения 3 — это ещё не всё, что следует знать о замещении Учения Христа отсебятиной «мировой закулисы» тех лет. Чтобы вопрос о сути Благовестия Христа — Евангелия Царствия Божиего в сознании паствы вообще не вставал, необходимо было дать пастве содержательно иное представление о миссии Христа в его первое пришествие. Понятно, что для того, чтобы паства уверовала в подложное вероучение, миссию Христа следовало представить как неоспоримо благородную. Собственно такое освещение миссии Христа в первое пришествие и содержат пункты 2 — 7 Никейско-Карфагенского символа веры, обязывающие паству веровать:

  1. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша.
  2. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася.
  3. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребенна.
  4. И воскресшаго в третий день по Писанием.
  5. И восшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца.
  6. И паки грядущаго со славою судите живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца.

Исповедующие вероучения исторически реального христианства во всех его разновидностях (начиная от католицизма и православия и заканчивая множеством сект, включающим в себя и «мессианских евреев»[1]) на протяжении многих веков убеждены в том, что Христос приходил в Мир именно для того, чтобы своим крестным самопожертвованием искупить грехи людей и тем самым спасти человечество (по крайней мере, — верующих в эту доктрину), а воскресением — дать людям уверенность в воскресении каждого из них в будущем веке — в царствии Христа, которому не будет конца.

Однако история в полноте известных фактов даёт основание утверждать, что:

Вероучение о том, что Бог возложил на Христа именно такую миссию и что Христос её исполнил, — по сути своей клеветнический навет на Бога, Милостивого Милосердного.

Т.е. Христос не был распят и, соответственно, — не воскресал, а верой в эту миссию никто гарантированно не спасёт свою душу.

Против сказанного может быть выдвинуто возражение со ссылками на тексты Нового завета. Матфей пишет:

«С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. И отозвав Его, Пётр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! Да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня сатана! ты Мне соблазн! Потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Матфей, 16:21 — 23).

Однако это — не стенографический отчёт, а вторичный пересказ евангелистом того, что и как он запомнил, — выражение им того, что он понял.

Это — неправильно понимаемые и ошибочно толкуемые церквями слова. То, что это описание только одной, хотя и наиболее устойчивой возможности течения событий во многовариантном Божьем предопределении, а не неизбежная однозначная предопределённость казни Христа Свыше, знаменуется и тем, что глава 16 у Матфея завершается несбывшимся прогнозом: «Есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своём».

Поэтому в нашем понимании Иисус говорил о своей непреклонной решимости исполнить миссию до конца не взирая на обстоятельства, которые выполнение этой миссии порождает в обществе, с доверием предоставляя управление этими обстоятельствами непосредственно Богу. Это видно и из других событий, о которых сообщает Новый завет.

Обратимся к описанию событий, предшествовавших взятию Христа под стражу в Гефсиманском саду:

«36. Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. 37. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых[2], начал скорбеть и тосковать. 38. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. 39. И, отойдя немного, пал на лице Своё, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты. 40. И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? 41. бодр­ствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. 42. Ещё, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить её, да будет воля Твоя. 43. И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. 44. И, оставив их, отошёл опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. 45. Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы всё ещё спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предаётся в руки грешников; 46. встаньте, пойдём: вот, приблизился предающий Меня. 47. И, когда ещё говорил Он, вот Иуда, один из двенадцати, пришёл, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных» (Матфей, гл. 26).

Описание этого же эпизода у Марка, гл. 14:33 — 43, содержит все эти же значимые особенности, сообщаемые Матфеем, смысл которых — в нашем миропонимании — мы поясним далее.

Этот же эпизод в описании Луки, который сам не принадлежал к числу учеников Христа, но изложил письменно, как он понял, смысл того, во что уверовал с чужих слов, отличается от описываемого Матфеем и Марком, помимо чрезвычайной эмоциональной напряжённости (пот Христа был «как капли крови, падающие на землю»), весьма значимой деталью — появлением в сюжете «Ангела с небес»:

«39. И, выйдя, пошёл по обыкновению на гору Елеонскую, за Ним последовали и ученики Его. 40. Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение. 41. И Сам отошёл от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился, 42. говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. 43. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. 44. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю. 45. Встав от молитвы, Он пришёл к ученикам, и нашёл их спящими от печали 46. и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. 47. Когда Он ещё говорил это, появился народ, а впереди его шёл один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошёл к Иисусу, чтобы поцеловать Его. Ибо он такой им дал знак: Кого я поцелую, Тот и есть. 48. Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаёшь Сына Человеческого?» (Лука, гл. 22).

Теперь обратимся к самому эпизоду. Осмыслим два обстоятельства.

Первое: Матфей, Марк, Лука передают, хотя и несколько разными словами один и тот же смысл: Иисус, призывая к молитве, предупредил избранных им апостолов о том, что, не молясь совместно с ним, они неизбежно впадут в искушение:

«Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна» (Марк, 14:38).

Но и после этого прямого и не двусмысленного предостережения от искушения, после двукратной просьбы хотя бы бодрствовать в то время, как сам он молится, возвращаясь к ним, Иисус застал апостолов спящими. После этого он, по сообщению Матфея, оставил их — по существу в сонных грёзах, в полудрёме[3] — и отошёл в сторону, чтобы помолиться в третий раз.

Соответственно словам самого Христа, сохранённым авторами трёх новонаветных «евангелий», апостолы Пётр, Иаков, Иоанн, с чьих слов описания событий в Гефсиманском саду попали в канонические тексты Нового завета, после взятия Христа под стражу пали жертвой искушения как и все прочие «очевидцы» событий потому, что уклонились от предложенной им молитвы. Уклонившись от молитвы, к которой были призваны, они на какой-то период времени выпали из религии Бога, который есть.

Не участвуя в молитве, избранные Христом апостолы, не перешли совместно с ним некий рубеж, который в молитве перешёл он; они остались по своему мировоззрению частью общества, в котором выросли, отстав от Христа на его пути и потеряв его.

Их свидетельства о казни и воскресении Христа невозможно было бы оспорить единственно в том случае, если бы они соучаствовали в молитве Христа, когда он их к ней призвал, предостерегая от искушения.

Принятие их свидетельства, после того как они уклонились от молитвы с Христом, означало бы, что Христос, призывая их к молитве, предупредив, что в противном случае они впадут в искушение, пустословил и лгал. Засвидетельствованный в каноне Нового завета факт неучастия призванных к совместной со Христом молитве апостолов не позволяет объявить заведомой ложью либо не относящимся ко Христу предвозвещённое в пророчестве Соломона (Премудрость Соломона, гл. 2):

«1. Неправо умствующие говорили сами в себе: “коротка и прискорбна наша жизнь, и нет человеку спасения от смерти, и не знают, чтобы кто освободил из ада. 2. Случайно мы рождены и после будем как небывшие; дыхание в ноздрях ваших — дым, и слово — искра в движении нашего сердца. 3. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух; 4. и имя наше забудется со временем, и никто не вспомнит о делах наших; и жизнь наша пройдёт, как след облака, и рассеется, как туман, разогнанный лучами солнца и отягчённый теплотою его. 5. Ибо жизнь наша — порождение тени, и нет нам возврата от смерти: ибо положена печать, и никто не возвращается. 6. Будем же наслаждаться настоящими благами и спешить пользоваться миром, как юностью; 7. преисполнимся дорогим ви­ном и благовониями, и да не пройдёт мимо нас весенний цвет жизни; 8. увенчаемся цветами роз прежде, нежели они увяли; 9. никто из нас не лишай себя участия в нашем наслаждении; везде оставим следы веселья, ибо эта наша доля и наш жребий. 10. Будем притеснять бедняка праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся многолетних седин старца. 11. Сила наша будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным (выделено нами при цитировании: Не в силе Бог, а в Правде!) 12. Устроим ковы праведнику, ибо он в тягость нам и противится делам нашим, укоряет нас в грехах против закона (выделено нами при цитировании: Предопределение бытия Божие — наивысший закон) и поносит нас за грехи нашего воспитания; 13. объявляет себя имеющим познание о Боге и называет себя сыном Господа; 14. он перед нами — обличение помыслов наших. 15. Тяжело нам смотреть на него (выделено нами: вспомните Пилата, которому с мигренью было тяжело смотреть на Иешуа), ибо жизнь его не похожа на жизнь других, и отличны пути его: 16. он считает нас мерзостью и удаляется от путей наших, как от нечистот, ублажает кончину праведных и тщеславно называет отцом своим Бога. 17. Уви­дим, истинны ли слова его, и испытаем, какой будет исход его[4]; 18. ибо если этот праведник есть сын Божий, то Бог защитит его и избавит его от руки врагов. 19. Испытаем его оскорблением и мучением, дабы узнать смирение его и видеть незлобие его; 20. осудим его на бесчестную смерть, ибо, по словам его, о нём попечение будет”» (Премудрость Соломона, гл. 2).

После приведённых слов неправо умствующих злочестивцев Соломон сообщает о последствиях их посягательства на жизнь Христа:

«21. Так они умствовали и ошиблись; ибо злоба их ослепила их, 22. и они не познали таин Божиих (текст выделен нами при цитировании), не ожидали воздаяния за святость и не считали достойными награды душ непорочных. 23. Бог создал человека не для тления и сделал его образом вечного бытия Своего; 24. но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают её принадлежащие к уделу его» (Пре­муд­рость Соломона, гл. 2).

Хотя Соломон прямо употребляет термин «сын Божий», но христианские церкви, их вероучителя не относят это пророчество к первому пришествию Христа. Вследствие этого в орфографии русскоязычной православной Библии в этом фрагменте слова «сын Божий» и соответствующие им местоимения в тексте начаты со строчных, а не с заглавных букв, как то принято делать в Новом завете. Если же придерживаться тех же орфографических принципов, что и в Новом завете, то остаётся сделать вывод:

Это пророчество о Христе. Соломон предвещает о Божией тайне от неправо умствующих, посягнувших на казнь Христа.

Неучастие апостолов в молитве с Христом не позволяет отвергнуть как ложное и прямое — однозначное — кораническое свидетельство о вознесении Христа, упредившем его распятие:

«Они не убили его (Иисуса) и не распяли, но это только представилось им; и, поистине, те, которые разногласят об этом (т.е. не согласные с кораническим свидетельством), — в сомнении о нём; нет у них об этом никакого знания, кроме следования за предположением (в переводе Г.С. Саб­лукова: «они водятся только мнением»). Они не убили его, — наверное (Г.С. Саблуков: «это верно известно»), нет, Бог вознёс его к Себе: ведь Бог могущественен (в переводе И.Ю. Крач­ковского: «велик»), мудр! И поистине, из людей писания нет никого, кто бы не уверовал в него прежде своей смерти, а в день воскресения он будет свидетелем против них!» (Коран, сура 4. «Женщины»: 156, 157, весь текст выделен жирным нами).

Если бы апостолы участвовали в молитве, к которой призвал их Христос, то они пребывали бы в ином настрое психики и органов чувств, вследствие чего увидели бы мир другими глазами, а их свидетельство о последующих событиях было бы содержательно иным, отличным от известного нам по текстам канона Нового завета.

Если кто-то из верующих новонаветным церквям настаивает, что не имеет ни малейшего значения для отношения к свидетельствам апостолов о событиях после взятия Христа под стражу, молились они совместно со Христом, либо же не молились, — пусть утрудится объяснить: зачем он молится сам? ощущает ли он в себе какую-нибудь разницу настроений и дел, во-первых, после совершения несуетной искренней молитвы и, во-вторых, когда он по забывчивости, лени или иным причинам уклонился от молитвы или суетливо исполнил ритуал? А если с его точки зрения нет никакой разницы для течения жизни человека молиться либо нет, то в чём тогда неправы откровенные атеисты, прямо отрицающие необходимость для человека молитвенного обращения к Богу для того, чтобы в жизни всякого индивида и общества в целом всё было бы по Правде-Истине? И почему для апостолов необходимо сделать исключение, и настаивать, что их немолитва осталась без каких-либо последствий, что они не впали в искушение, вследствие чего их свидетельства истинны так же, как если бы они молились?

Кроме того, при согласии со свидетельствами апостолов о событиях после взятия Христа под стражу следует признать, что призыв Христом апостолов к молитве и его предостережения их от искушения были заведомой ложью или пустыми словами. При таком отношении к молитве и немолитве новонаветно-воцер­ков­лен­ные по существу по умолчанию почитают Христа неверующим Богу лицемером и свидетельствуют о своём неверии Богу, отрицая по умолчанию истинность обетования Божиего, переданного через Христа людям:

«23. Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своём, но поверит, что сбудется по словам его, — будет ему, что ни скажет. 24. Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, — и будет вам» (Марк, гл. 11).

Второе обстоятельство прямо связано со смыслом молитвы Христа, который передан Матфеем, Марком, Лукой в основном однозначно, хотя есть и оттенки смысла, в передаче каждого из них, к чему мы вернёмся позднее:

«Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу <пусть будет: добавлено нами при цитировании для пояснения общего контекста>, а чего Ты» (Марк, 14:36).

Из этих слов можно понять, что:

  • Иисус нисколько не сомневался, что Всевышнему, Всеблагому Творцу и Вседержителю — Богу, который есть, всё возможно осуществить праведно в сотворённом Им по Его благому Предопределению Мироздании;
  • Иисус был готов искренне исполнить принятую им на себя миссию в Промысле Божием, каковы бы ни были сопутствующие и возникающие вследствие её исполнения обстоятельства, и не пытался уклониться своеволием от исполнения Промысла; и у него не было в намерениях отказаться от христианской этики и действовать по способностям (намного превосходящим самые буйные фантазии любого военно-силового ведомства) в пределах Божиего попущения в отношении своих оппонентов. По существу он, как всегда (и этого не достаёт подавляющему большинству из людей), был и в Гефсиманском саду в ладу с Богом и верил Ему, хотя всеми чувствами своими и сверхчувственно ощущал: алгоритмика коллективной психики общества, в которое он пришёл, уже работает на пресечение его миссии, что в этом обществе в своём прежнем качестве — праведника во всей полноте достоинства человека — он — не жилец.

По отношению к этим двум однозначно выраженным в каноне Нового завета фактам не имеет значения, какое из воззрений на личность Христа истинно: ипостась ли он «триединого Бога», что прямо провозглашают после-Никейские церкви в своём Символе[5] веры; «Божий Сын», смысл каких слов никто из смертных в этом мире понять не может просто потому, что категории «сын» и «отец» свойственны нынешнему человечеству и несут прежде всего смысл преемственности смертных поколений в жизни общества, что не уместно по отношению к жизни мира бессмертных; человек ли Иисус, не являющийся ни Богом, ни «Божиим Сыном», как о Христе сообщает, в частности, кораническое Откровение, с каким воззрением согласны также и многие, не относящие себя к исторически реальному исламу[6].

Это так потому, что при любом из этих мнений Иисус и Всевышний Бог, которого церкви, признающие догмат о «святой Троице», именуют «Богом Отцом», — разные личности, обладающие своеобразием, отличающим каждую из них ото всех прочих; обладающие свободой выбора линии поведения и свободой воли в употреблении свойственной каждой из них власти. Иными словами, вопреки всем сложившимся обстоятельствам ничто не мешало Богу («Богу Отцу») ответить на молитву Христа («Бога Сына») в соответствии с её смыслом. Возражающим против этого любителям ссылаться на Божье Предопределение следует опамятоваться, поскольку Предопределение во всей его полноте и детальности известно только самому Предопределившему: всем остальным ведомы только его фрагменты, к тому же у многих смешанные с заведомой ложью, к которой они безразличны.

И это приводит к вопросу: а дано ли знание о том, чего в действительности хочет Всевышний — всеобъемлющая личность во всей Своей полноте и совершенстве? Однозначный ответ на этот вопрос известен, как минимум, бессознательно, каждому, кто прочитал Новый завет хотя бы раз:

«Если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных (Матфей, 12:7). «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы» (Матфей, 9:13).

Вопреки этому, однозначно доведённому до сведения всех из уст самого Христа, новонаветные церкви имени его, настаивают, что Бог избрал Себе «жертву умилостивления»[7], осудил в Своём Предопределении бытия Мироздания невиновного праведника на казнь в угоду неправо умствующим, порешившим искушать Бога, который есть, позволив всем грешным искупить свои грехи кровью праведника[8] вместо того, чтобы взрастить праведность в себе. И после этой напраслины церкви поучают людей, что Бог есть Любовь.

Если Бог Всевышний есть Любовь, то Он — Любовь и к Иисусу. И нет в Мироздании ничего и никого, что не позволило бы Всевышнему Богу, который есть, любовно ответить на молитву Христа в Гефсиманском саду в полном соответствии с её общеизвестным смыслом, не лишив при этом человечество спасения в истинном смысле этого слова. И ничто в мире не свидетельствует о том, что Всевышний поступил иначе, поддержав Своим Промыслом неправо умствующих, посягнувших на искушение Бога и на жизнь Христа.

Но о факте ответа Всевышнего на обращённую к Нему молитву Христа, верующего Ему беззаветно, засвидетельствовать было некому потому, что: те апостолы, которые могли бы это сделать; которые были призваны к молитве именно для того, чтобы это сделать, — вместо того, чтобы бодрствовать и молиться, пребывали в сонных грёзах. И потому они — как и все прочие «очевидцы» событий — бессовестно пали жертвой своего неверия непосредственно Богу, который есть, пали жертвой искушения своей верой в ветхонаветные писания и в учение об истинности пророчества Исаии; Соломон для них был только «премудрый царь», но не учитель от Бога, который есть, не посланник от Него ко всем людям; и будучи толпарями, они считали себя в праве не задумываться над смыслом слов его поучений, не допущенных в канон писания их пастухами.

И потому красноречивый в своём лукавстве «евангелист» Иоанн — ставленник «мировой закулисы», один из опекунов Христа в первое пришествие — обходит молчанием эпизод молитвы Христа и немолитвы апостолов в Гефсиманском саду. Иоанн обходит этот эпизод молчанием потому, что он своим однозначным смыслом и предложением беззаветной веры Богу, который есть, развеивает всё злонамеренно сконструированное вероучение новонаветных культов в миропонимании каждого, кто верует по совести непосредственно Богу, а не отгораживается от Бога, порождённым людьми писанием, заглушая голос совести. Иоанн не слабоумен, чтобы не понимать жизненного смысла событий в Гефсиманском саду, но он лукав и потому пишет:

«1. … Иисус вышел с учениками Своими за поток Кедрон, где был сад, в который вошёл Сам и ученики Его. 2. Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими. 3. Итак Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием. 4. Иисус же, зная всё, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете?» (Иоанн, гл. 18).

По Иоанну получается так: была тайная вечеря, на которой Иисус дал последние наставления своим ученикам; потом он пошёл с избранными учениками за поток Кедрон в место, где был сад; но, что там происходило — читателю (с точки зрения Иоанна, якобы любимого ученика Христа) знать не положено; и к тому месту Иуда, в которого вошёл сатана[9], привёл «группу захвата», которая и взяла Христа под стражу, после чего он был осуждён, якобы казнён (чтобы «сбылись Писания пророков»[10]: в частности, Исаии) и якобы воскрес.

Для подтверждения именно этой версии течения событий в изначально изустное вероучение, зафиксированное письменно в последствии Лукой, который сам не был очевидцем эпизода в Гефсиманском саду и последующих событий, в сюжет был введён «Ангел с небес», который «укреплял» Христа, чтобы у доверившихся не вставало вопроса: ответил ли Всевышний на молитву Христа и если ответил, то как? — Веруйте: ответил, послал ангела с небес, но чашу страданий, заготовленную неправо умствующими не пронёс стороной.

Эта особенность текста Луки говорит о том, что творцы устной редакции вероучения, которую Лука зафиксировал письменно, а также и первохристиане, если и не видели и не понимали последствий молитвы Христа, то всё же глубоко чувствовали разницу между молитвой и немолитвой. Чтобы «неуместных» вопросов не возникало, авторитетные авторы-распространители устной традиции представили пастве дело так, будто Бог, который есть, в этом эпизоде не просто попустительствовал злодеям, а был заедино со злодеями, исполнившими Его Предопределение. Это — клеветнический навет на Бога, который есть.

Показанные выше разночтения в повествованиях о событиях в Гефсиманском саду Матфея и Марка — с одной стороны, и Луки и Иоанна — с другой стороны, во-первых, означают, что Иоанн (один из сыновей Зеведеевых) скрывал обличающую его Правду-Истину, пытаясь представить себя в качестве того, кем он в действительности не был; и во-вторых, означают, что Лука честно записал распространяемую в обществе злоумышленно искажённую версию событий.

Но есть нравственно-этически значимые разночтения и между Матфеем и Марком (по крайней мере, в переводах их текстов на современный русский язык), в которых выразилось нравственно обусловленное различие их веры. Смысл гефсиманской молитвы Христа Матфей передаёт в словах:

«Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Матфей, 26:39).

Смысл той же самой молитвы Марк передаёт в иных словах:

«Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу <пусть будет: добавлено нами при цитировании для пояснения общего контекста>, а чего Ты» (Марк, 14:36).

В передаче Матфея слова «если возможно» несут смысл сомнения во всемогуществе Всевышнего Бога в действиях Его в Мироздании, поскольку при употреблении оборота «если возможно» всегда подразумевается, что не исключено, что и невозможно. В передаче Марка (он был секретарём апостола Петра и писал по его рассказам) слова «всё возможно Тебе» исключают какие-либо сомнения во всемогуществе Бога.

Вторая часть фразы в передаче Матфея: «впрочем не как Я хочу, но как Ты», отрицает сомнения во всемогуществе Божием, так как подразумевает, что Бог знает, как спасти праведника из убийственной ситуации, сложившейся вокруг него при исполнении Промысла Божиего, способами, выходящими за пределы вообразимого людьми, поскольку Бог не может хотеть и предопределить несправедливости. Вторая же часть фразы в передаче Марка: «но не чего Я хочу, а чего Ты», — среди всего, чего хочет и может хотеть Бог, допускает и возможность желательности для Него казни праведника. В подразумеваемых умолчаниях и провозглашении неограниченного всемогущества тонет то обстоятельство, что действительно есть действия для Бога невозможные по нравственно-этичес­ким причинам, поскольку в противном случае Бог был бы нравственно-этически неотличим от демона, стоящего на принципе ничем не ограниченной вседозволенности, но только превосходил бы каждого из демонов и всех их вместе взятых своими властными возможностями. На обстоятельство избрания Богом для самого Себя определённых нравственных принципов прямо указано в Коране:

Бог «предначертал для самого Себя быть милостивым» (сура 6:12).

Это всё, на наш взгляд, говорит о том, что более соответствуют друг другу начало фразы в передаче Марка и её завершение в передаче Матфея:

«Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня» (в передаче Марка); «впрочем не как Я хочу, но как Ты» (в передаче Матфея).

Понятно, что в молитве Христос выразил смысл наилучшим словоупотреблением, но имея дело с передачей его слов в текстах Матфея и Марка, каждый читатель должен сам решить, кто из них и в чём именно ближе к Правде-Истине, поскольку каждый из них, имея свои нравственно обусловленные представления о Боге и Его отношениях с тварным Мирозданием и обитающими в нём субъектами, выражал своими словами образные представления своего внутреннего мира о происшедших событиях, очевидцами которых, как явствует из текста Нового завета, ни Матфей, ни Марк не были: Христос не призывал их к молитве в Гефсиманском саду.

Однако это всё не хитросплетение разрозненных случаев. «Мировая закулиса» — старше нынешней глобальной цивилизации, поскольку выжила в катастрофе прошлой глобальной цивилизации, предшествующей нашей (см. раздел 8.2 настоящего курса). Она — одна из тех сил, которые по завершении той катастрофы приняли на себя миссию цивилизовать впавшее в дикость человечество. Глобальный исторический процесс нынешней цивилизации изначально был управляемым, т.е. в цивилизаторской миссии «мировой закулисы» преследовались вполне определённые цели: возобновить милый ей образ жизни прежней глобальной цивилизации с жёстким разделением населения людей планеты на господ и рабов на кланово-расовой основе.

На протяжении всей истории нынешней цивилизации «мировая закулиса» управляла обществами на основе дозированного распространения в его социальных слоях знаний и субкультур, позволяющих освоить те или иные (с точки зрения толпы) сверхвозможности человека. Вследствие этого менее знающие и малоумеющие оказывались в зависимости от знающих и умеющих больше чем они, а те злоупотребляли этой разницей.

На протяжении тысячелетий для распространения и поддержания такого порядка «мировая закулиса» выстраивала проникающие во все сферы жизни общества системы посвящений, опираясь на которые она собирала и распространяла в обществе различную информацию, и тем самым осуществляла управление обществом. (Этой тематике посвящена гл. 10 настоящего курса).

Эта глобальная система управления дожила до наших дней, и наши соотечественники видят её обнажённую и для многих привлекательную часть в виде системы учёных степеней и званий (бакалавры, магистры, кандидаты и доктора наук, членкоры и академики), творческих союзов, политических партий, церковных иерархий и т.п. внутриобщественных корпораций, в которых есть множество рядовых членов, многие из которых желают из рядовых подняться по иерархической лестнице посвящений. А кроме того есть и системы посвящений, о которых общества мало что знают, поскольку они заняты таимой от общества деятельностью, вследствие чего как минимум не афишируют свою деятельность, а как максимум — распространяют о ней заведомую ложь.

Во всех такого рода корпорациях, культивируемых «мировой закулисой», высшие иерархи становятся между всяким человеком и Богом, поскольку требование соблюдения корпоративной этики и дисциплины (далеко не во всех случаях праведной), требует от человека заглушить голос совести, отказаться от свободы выбора, подчинить свою волю вышестоящим иерархам, а не собственному искреннему пониманию путей и дел праведности.

Поэтому все религиозные и светские иерархии без исключения в культуре человечества творят не Божие дело. Действуют они не Божией милостью, а в пределах Божиего попущения.

Закулисные заправилы и хозяева иерархий это всегда знали, поэтому такое историческое и религиозное событие как издавна ожидаемое пришествие Мессии — освободителя человечества от их гнёта — они не могли пустить на самотёк, а по существу — предоставить воле Божией, осуществлению которой на Земле они противятся и деятельно противостоят[11]. Как показывает анализ жизни Кумранской общины (II век до н.э.), о жизни которой известно по рукописям, найденным в пещерах вблизи Мёртвого моря в 1949 г., она представляла собой «полигонные учения» на тему «Отражение “вторжения” посланника Всевышнего в дела «мировой закулисы» и мероприятия по компенсации ущерба, нанесённого ей посланником и Богом». Это был целенаправленно поставленный социальный эксперимент, моделирующий функционирование нового эгрегориального культасистемы социальной магии будущего исторически реального «христианства» — в условиях, которые должны были возникнуть после того, как:

  • общество — под водительством иерархий «мировой закулисы» — отвергнет Христа-Мессию и не освоит передаваемого им вероучения;
  • «мировая закулиса», извратив оставленное Христом учение (это было показано в разделах 3.1 и 3.2 Приложения 3), развернёт его культ и тем самым воспрепятствует освоению оставленной Христом-Мессией Правды-Истины в последующих поколениях.

На протяжении всей истории «мировая закулиса» культивировала разнородные йоги и магию как средство власти над толпой и обеспечения превосходства её представителей над простыми людьми. Но кроме того, она сталкивалась в своей деятельности и с самочинными пророками и магами, которые в силу разных причин обладали знаниями и навыками употребления сверхвозможностей человека, в ряде случаев превосходя в этом легитимных посвящённых иерархов. Антисистемная — с точки зрения «мировой закулисы» — деятельность таких «народных умельцев» вынуждала её разрабатывать практики обуздания самочинных пророков и магов для употребления их самих и их способностей в своих целях.

Вне зависимости от того, как к этому относились самочинные милостью Божией пророки, литература «мировой закулисы», доступная в наши дни широкой читательской аудитории, утверждает, что все истинные пророки, включая и Христа, сотрудничали с иерархиями посвящения, были им лояльны, а если кто из них и пал жертвой, то только в результате буйства «стихии» толпы или какой-то нелегитимной «чёрной ложи», противящейся Божиему Промыслу, но никак не в результате деятельности легитимных систем посвящения: в частности, масонства в библейской цивилизации.

Но Иисус отверг предложение принять административную власть над всеми царствами земными, предложенную ему дьяволом[12]. Вследствие этого легитимное сотрудничество оказалось невозможным, и поэтому «мировой закулисе» оставалось либо избавиться от него, либо постараться употребить в своих целях вопреки его намерениям и воле. В действительности заправилы «мировой закулисы» не стремились к тому, чтобы убить Христа. Убить неугодного самочинного пророка — с точки зрения «мировой закулисы» — всегда успеется в полностью контролируемом ею обществе, а вот употребить в своих целях вопреки его намерениям и воле — это может дать куда больший гешефт. Но для этого надо не только владеть ситуацией и развитой культурой управления толпой административными средствами и средствами социальной магии, но кроме того иметь и демоническую фантазию, необходимую для разработки соответствующего сценария, позволяющего скрытно осуществить его руками самой же пасомой толпы.

Был сценарий «мировой закулисы» и по обузданию Христа и вовлечению его в осуществление планов «мировой закулисы» в отношении глобальной цивилизации. Целью было не предание Христа смерти, как это представляют толпе библейские повествования, а посягательство на употребление его жизни в своих интересах, для чего «мировой закулисе» желательно было преобразить Христа в Антихриста, постаравшись превратить его по возможности в подчинённого себе биоробота-зомби (такого рода процедуры известны издревле и не только в культе Вуду).

Для этого было решено показать толпе очевидную якобы казнь Мессии: т.е. было решено вынести в толпу из храма одну из практик посвящения — мистерию «гибели — воскресения бога», известную, в частности, в практике посвящений культа Осириса в Египте. «Воскреснув» после якобы казни, Христос должен был бы обрести в восприятии толпы неповторимо чудесную репутацию воскресшего «богочеловека». Толпу, завороженную «чудом», легко можно завести на что угодно, после чего она сама понесёт данного ей в цари-священники Мессию «богочеловека» к назначенным «мировой закулисой» для неё целям. И в этой алгоритмике раскрутки стихийных процессов в толпе Христу было уготовано принять на себя роль вождя, царя земного, т.е. по существу Антихриста[13], возможно управляемого биоробота-зомби.

О посягательстве дьявола на производство зомби на основе тел праведников есть один намёк в Новом завете:

«Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевом теле, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: “Да запретит тебе Господь”» (Послание апостола Иуды, 1:9).

Зачем потребовалось тело покойного Моисея? — наиболее эффективное его употребление в сатанизме — дать команду в магической формуле: «Исполнись волею моей и, обходя моря и земли, делай моё дело в образе своём». В описываемом апостолом Иудой случае авторитет Моисея в обществе сложился при жизни; жизненные навыки, память во многом записаны в структурах тела, сохранились какие-то связи с эгрегорами человечества, но нет души, отлетевшей к Богу с её нравственными мерилами, свободой выбора и волей. Соответственно, завладев телом, открывается возможность подпитывать его энергией и возобновить в нём какую-то «физиологию», после чего употреблять его по своему усмотрению. Но Михаил Архангел изрёк: «Да не позволит тебе Господь», — пришлось отказаться от намерения употребить тело Моисея и готовиться к пленению обстоятельствами и зомбированию Христа.

Но для гарантии успеха этого сценария планируемая якобы казнь должна была быть заведомо не убийственной. Для этого «мировой закулисе» и её инструменту — первосвященнической верхушке — и потребовалось уйти от предусмотренной иудейским законом казни побитием камнями, которое оставляет после себя размозженный, обезображенный труп, вернуть который к жизни, тем более в полном здравии, средствами медицины и магии весьма проблематично. Для осуществления имитации смертной казни более подходило распятие, не оставляющее тяжких телесных повреждений, особенно если казнимого не прибивали к кресту гвоздями, а привязывали верёвками.

Гвозди при распятии употреблялись как один из видов «милости» к казнимому, сокращающей срок мучений, поскольку потеря и общее заражение крови от наносимых гвоздями ран быстрее вводило казнимого в бессознательность и ускоряло смерть; привязанные же казнимые мучились долго, умирая от обезвоживания организма и тепловых ударов на солнцепёке, всё это время пребывая в противоестественной для человеческого тела позе, в которой его мускулатура понапрасну теряла силы, своими бесполезными конвульсиями доставляя дополнительные страдания. Кроме того железо в те времена было относительно дорого, а распятие в Римской империи было массовым видом казни: соответственно железу можно было найти более полезное употребление. Поэтому обычно при распятии употреблялись верёвки, а не гвозди, вопреки тому, как это изображает церковная традиция: тело, с пронзёнными гвоздями ладонями и ступнями, невесомо и прислонено к кресту[14].

Распятие посредством верёвок не оставляет тяжких телесных повреждений, и потому представляет собой наиболее предпочтительный вид казни для осуществления имитации «смерти — воскресения бога». При оказании медицинской помощи своевременно снятый с креста распятый и якобы умерший гарантировано остаётся жив.

Такая возможность подтверждается свидетельством Иосифа Флавия. Он в «Иудейской войне» сообщает, что, после подавления иудейского восстания (начало в 65 г. н.э.), многие его участники были преданы реальному — убийственному — распятию. Обходя казнённых, Иосиф Флавий, уже прижившийся при подавлявшем восстание римском военачальнике Веспасиане Флавии[15], опознал на крестах трёх своих прежних знакомых. По его просьбе они были помилованы: их, уже провисевших на убийственных крестах длительное время, сняли с крестов, после чего им была оказана квалифицированная медицинская помощь и предоставлен хороший уход; хотя двое умерли, но третий выжил. Тем более шансы выжить в не-убийственной имитации казни распятием — близки к 100 %. Эффект воздействия распятия на психику толпы и психику якобы казнимого, на употребление дальнейшей жизни которого в своих целях посягают, может быть усилен за счёт применения снадобий-дурманов, функционально аналогичных тем, что употребляются при превращении неугодных в зомби в обществах, где поддерживается культ Вуду.

Но распятие было римской казнью, и для его осуществления необходимо было вовлечь в сценарий римского прокуратора Иудеи, а для этого необходимо было обвинять Христа не в отступничестве от традиционного вероучения (поскольку Римская империя расширяла свои границы на основе веротерпимости), а в подрыве её государственных основ.

Изменение состава преступления при предъявлении обвинения зафиксировано и в каноническом тексте Нового завета: в синедрионе — «богохульство» (Матфей, 26:65; Марк, 14:64; Лука, 22:71); «Царь Иудейский», т.е. противник римского цезаря — перед римским прокуратором (Матфей, 27:11; Марк, 15:2; Лука, 23:1 — 3; Иоанн[16], 18:33). Кроме того вовлечение римской власти в дело придало бы показанной толпе инсценировке «казни — воскресения бога» общеимперскую значимость, что впоследствии и подтвердилось в реальности распространением исторически реального «христианства». Отсюда проистекает настырность синедриона по вовлечению в дело римского прокуратора и требование именно распятия, что известно по текстам Нового завета. И, особенно, это бросается в глаза в неканоническом повествовании «Евангелия от Никодима».

«Евангелие от Никодима» — апокриф, не принятый церквями в библейский канон и дошедший до нас в редакции, датируемой не ранее, чем концом IV в. В нём обстоятельно описывается рассмотрение дела у римского прокуратора. Его авторы приводят диалог представителей синедриона и римского прокуратора.

Прокуратор, услышав, что Иисус обвиняется в хуле на Бога, выслушав объяснение Иисуса:

«Моисей и пророки писали об этом страдании и воскресении Моём», — дважды предлагает иудеям: «Если эти слова хула, возьмите Его и по закону вашему судите». После первого римского предложения судить по их закону, иудеи объясняют Пилату: «Того, кто хулит Бога, побивают камнями», — но намёк не принят, и вторичный отказ римской власти принять дело о «богохульстве» к рассмотрению, приводит к тому, что кто-то из иуде­ев проболтался: «Мы хотим распять Его на кресте» («Евангелие от Никодима» цитировано по сборнику «Апокрифы древних христиан». СПб, «Общество Ведической культуры», 1994 г., с. 50).

Дошли ли эти слова из каких-то текстов на основе воспоминаний очевидцев, либо же они — позднейший плод умозрительной реконструкции прошлой исторической реальности авторами «Евангелия от Никодима», но они говорят, что, несмотря ни на какое промывание мозгов, у многих людей на протяжении последних двух тысячелетий было ясное ощущение злоумышленного втягивания Рима в дело, в котором надиудейская оккультная верхушка исходила из некой, ей известной целесообразности, соответственно которой побитие Иисуса камнями было для неё просто неприемлемо.

Так или иначе, историческая правда (или ощущение истинной подоплёки дела, но без её понимания) в «Евангелии от Никодима» выражена, и она не сгинула в веках: хозяева и заправилы синедриона желали определённо распятия и подстрекали толпу требовать от представителя Рима распятия Иисуса. Забить камнями в обстановке политической нестабильности тех лет иудейская сторона могла кого угодно, не опасаясь римских репрессий, что видно из канонических текстов Нового завета: неоднократные посягательства на то, чтобы забить камнями Христа (Иоанн, 7:32; 8:59; 10:31), предложение Христу дать санкцию на побитие камнями женщины, взятой в прелюбодеянии (Иоанн, гл. 8), побитие камнями христианского первомученика Стефана (Деяния апостолов, 7:54 — 60) в присутствии будущего апостола Павла (при этом возбуждённая толпа выволокла Стефана из города через ворота, при которых всегда была стража) — всё это не беспокоило римскую оккупационную власть. Но такая казнь гарантировано сорвала бы осуществление сценария по обузданию Мессии и преобразованию Христа в Антихриста, искусственным созданием вокруг него специфических обстоятельств и возможно применением в отношении него какой-то из уже существовавших в те времена технологии зомбирования.

Отсюда и возникло изменение состава преступления в обвинении Христа перед Пилатом. Обвинение в «богохульстве» снято и выдвигается новое: «Царь Иудейский» — обвинение в посягательстве на разрушение территориальной целостности Римской империи и подрыв её государственности, автоматически вовлекавшее Рим в сценарий закулисной глобальной политики, далеко выходившей (и выходящей поныне) за пределы представлений большинства.

Косвенный признак наличия некоего скрытого сценария и хорошо налаженной системы его осуществления в отношении Христа нашёл своё выражение и в Библии. Но чтобы его увидеть, — надо быть внимательным к Жизни; ощущать внутрисоциальное управление, не согласное с совестью, в глобальном историческом процессе; знать литературу, порождённую масонской системой «public relations» («пиаром» — субкультурой «связей с общественностью»). Тогда в библейских сообщениях откроется странность: как только где-либо в Библии заходит речь о жречестве Египта или священнической верхушке Иудеи, то все их участники предстают как самостоятельные в своих действиях лица — члены «гражданского общества», в то время как все они в действительности — члены корпораций, действуют в русле объединяющей их социальной доктрины и связаны жесточайшей партийной дисциплиной иерархической системы посвящений (в том числе и тайных). В силу этого обстоятельства между ними не возникают противоречия, а то, что воспринимается сторонними наблюдателями в качестве противоречий и разногласий, — представляет собой либо разные ветви одного и того же процесса, либо маскирует что-то ещё в их действиях, что остаётся в умолчаниях.

Сказанное касается и синедриона, возглавляемого Каиафой, который осудил Христа. В данном случае Библия выпячивает на показ патологическую ненависть священнической верхушки к Христу. Да, была искренняя тупая и недалёкая ненависть ко Христу вследствие обеспокоенности за судьбу традиции и её приверженцев. Но это был процесс, предназначенный для демонстрации публике, который должен был сокрыть куда более изощрённый и далеко идущий сценарий вынесенной в толпу храмовой мистерии «убийства — воскресения бога».

Если бы эту имитацию «убийства — воскресения бога» удалось осуществить, то Христос, даже сохрани он психическое здоровье и не превратись в зомби, оказался бы помимо своей воли запятнанным ложью организаторов этой инсценировки. И это, — как казалось разработчикам сценария, — открывало бы возможности к шантажу его и употреблению его личности и его авторитета в своих целях. Окажись он повязанным с «мировой закулисой» невольным соучастием во лжи имитации казни и последующего своего якобы воскресения, Христос должен был бы служить вождём в походе «мировой закулисы» за установление безраздельного мирового господства в соответствии с доктриной «Второзакония-Исаии» — библейским проектом порабощения человечества от имени Бога (см. раздел 8.4 — том 2 настоящего курса)[17].

Разработчики этого сценария прекрасно знали, что мировоззрение толпы исключает возможность оправдаться в невольном соучастии в чём-либо[18]. Кроме того, в случае попыток оправдаться в такого рода невольном соучастии, обнажилось бы бессилие Христа-Мессии противостоять этому сценарию, что обесценило бы в глазах толпы и самого Иисуса, и ранее явленную людям Христом Правду-Истину, посеяло бы веру в бессилие Бога[19] или в Его безучастность к происходящему на Земле (именно так многим видится сюжет «Мастера и Маргариты»); либо посеяло бы веру в то, что легитимные иерархии в обществе полномочно осуществляют Божий Промысел, а не действуют в пределах границ Божиего попущения, служа демонической «мировой закулисе»[20].

Сценарий был запущен в действие. Христос был взят под стражу, осуждён и предан на казнь. Все воочию видели, что казнь свершилась, и сын человеческий умер на кресте. Он был погребён в специально предназначенной для него пещере-склепе, но… когда наступило утро, выяснилось, что тела в склепе нет, «воскре­сать» — некому; быть вождём-богочеловеком и царём-Анти­хри­стом — некому. Для посвящённых обнажился крах сценария, возникла необходимость, делать умное лицо, оказавшись в дураках… Все забегали, засуетились.

Соответственно открывшейся крайне малочисленной группе особо доверенных «товарищей» Правде-Истине пришлось на скорую руку, в темпе самопроизвольного развития ситуации, лепить миф о воскресении и вознесении Христа, подкрепляя его чередой экстрасенсорных и эгрегориальных наваждений «явлений вос­крес­шего Христа» среди опекаемых его учеников.

И надо признать, что этот миф, став культовым мифом глобального действия, на многие века сокрыл правду о том, как Христа намеревались пленить созданными вокруг него обстоятельствами, запятнать невольным соучастием во лжи, дабы обратить его в царя-Антихриста, а возможно и в управляемого биоробота-зомби. Но культовый миф исторически реального христианства только повторяет в своих основных чертах культовый миф Кумранской общины, в которой разрабатывалось будущее вероучение о казни и предстоящем втором пришествии «учителя справедливости», убитого злобным «жрецом»[21].

Поскольку ученики веровали в Писание, в пророчества Исаии, а Богу, который есть, непосредственно по совести они не веровали[22], то они становились жертвами наваждений и искренне — по вере своей, обусловленной их нравственными мерилами, — свидетельствовали о наваждениях.

Самое яркое и сильное, наиболее тягостное и значимое по своим последствиям наваждение пережил Савл — истовый гонитель первохристиан — по дороге в Дамаск:

«1. Савл же, ещё дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришёл к первосвященнику 2. и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдёт последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим. 3. Когда же он шёл и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. 4. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? 5. Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна. 6. Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? и Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать. 7. Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя. 8. Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск. 9. И три дня он не видел, и не ел, и не пил. 10. В Дамаске был один ученик, именем Анания; и Господь в видении сказал ему: Анания! Он сказал: я, Господи. 11. Господь же сказал ему: встань и пойди на улицу, так называемую Прямую, и спроси в Иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится, 12. и видел в видении мужа, именем Ананию, пришедшего к нему и возложившего на него руку, чтобы он прозрел. 13. Анания отвечал: Господи! я слышал от многих о сём человеке, сколько зла сделал он святым Твоим в Иерусалиме; 14. и здесь имеет от первосвященников власть вязать всех, призывающих имя Твоё. 15. Но Господь сказал ему: иди, ибо он есть Мой избранный сосуд, чтобы возвещать имя Моё перед народами и царями и сынами Израилевыми. 16. И Я покажу ему, сколько он должен пострадать за имя Моё. 17. Анания пошёл и вошёл в дом и, возложив на него руки, сказал: брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, которым ты шёл, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Святого Духа. 18. И тотчас как бы чешуя отпала от глаз его, и вдруг он прозрел; и, встав, крестился, 19. и, приняв пищи, укрепился. И был Савл несколько дней с учениками в Дамаске. 20. И тотчас стал проповедовать в синагогах об Иисусе, что Он есть Сын Божий. 21. И все слышавшие дивились и говорили: не тот ли это самый, который гнал в Иерусалиме призывающих имя сие? да и сюда за тем пришёл, чтобы вязать их и вести к первосвященникам. 22. А Савл более и более укреплялся и приводил в замешательство Иудеев, живущих в Дамаске, доказывая, что Сей есть Христос» (Деяния апостолов, гл. 9).

Так Савл стал апостолом Павлом. А его вклад в становление исторически реального христианства столь велик, что многие исследователи вопроса приходили к тому, чтобы исторически реальное христианство называть паулианством (от латинского «Paul» — «Павел»). И далеко не все они оценивали вклад Павла в становление исторически реального христианства как положительный:

«Знаю, что то, что я имею высказать теперь, именно то, что та церковная вера, которую веками исповедуют миллионы людей под именем христианства, есть не что иное как очень грубая еврейская секта, не имеющая ничего общего с истинным христианством, — покажется людям, исповедующим на словах учение этой секты, не только невероятным, но верхом ужаснейшего кощунства.

Но я не могу не сказать этого. Не могу не сказать этого потому, что для того, чтобы люди могли воспользоваться великим благом, которое даёт нам истинное христианское учение, нам необходимо прежде всего освободиться от того бессвязного, ложного и, главное, глубокобезнравственного учения, которое скрыло от нас истинное христианское учение. Учение это, скрывшее от нас учение Христа, есть то учение Павла, изложенное в его посланиях и ставшее в основу церковного учения. Учение это не только не есть учение Христа, но есть учение прямо противоположное ему» (Л.Н. Толстой. «Почему христианские народы вообще и в особенности русский находятся теперь в бедственном положении», 1907 г.).

*         *         *

Отступление от темы:
Не Христос призвал Савла на пути в Дамаск[23]

Почему мы относим эпизод, происшедший с Савлом по пути в Дамаск, к наваждениям и тем самым отрицаем факт явления ему истинного Христа?

— Потому, что этот эпизод взаимоотношений называемого «Христом» и Савла-Павла и некоторые другие, о которых пойдёт здесь речь далее, выделяются из множества приводимых в канонических текстах Нового завета тем, что называемый Христом ведёт себя не так, как вёл себя Христос во всех других не оспариваемых нами новозаветных свидетельствах о его деятельности.

Называемый «Христом» в эпизоде с Савлом на пути в Дамаск ведёт себя не по-христиански:

  • Истинный Христос исцелял больных и калек, — а тут Савл был ослеплён, пусть и на время (Бог и посылаемые Им обходятся без сопутствующих «побочных» эффектов такого рода).
  • Истинный Христос никогда и никого не принуждал последовать за ним ни силой, ни страхом, ни шантажом, — Савл же был в трепете и ужасе, когда подчинился[24] тому, кто его призвал служить себе.
  • Даже если обратиться к эпизоду изгнания торговцев из храма, когда Христос якобы применил грубую силу[25], то и в этом случае никто не стал калекой, никто не был охвачен ужасом, ничья воля не была подменена в его психике чуждой ему волей.

Истинный же Христос никогда и никого не вгонял в страх, никогда и никого не делал ущербным даже на время, никогда и никого не шантажировал (тем более изощрённо шантажируя в умолчаниях, а не на словах), не подавлял и не извращал чью-либо волю[26], не порождал двусмысленных ситуаций, позволявших обвинить его и Бога в чём-либо подобном.

В деятельности истинного Христа и в деятельности явив­шего в духе себя Савлу на пути в Дамаск выразились две разные и несовместимые друг с другом нравственности.

И такого обращения в «христианство», какое претерпел Савл, не могло быть, если бы он действительно был призван к служению истинным Христом. Истинный Христос открывал перед всеми, к кому он обращался, истину, либо излагая её прямо и ясно так, чтобы быть однозначно понятым; либо, — будучи истинным диалектиком (см. гл. 5 настоящего курса), — задавал однозначно понимаемые наводящие вопросы, искренне по совести[27] отвечая на которые, вопрошаемый своим умом отходил от «мудрости» мира сего, которая есть безумие перед Богом, и приходил к постижению Правды-Истины. ­И каждый был волен либо отвергнуть так или иначе открытую ему Христом Правду-Истину, либо принять её в основу своей жизни.

Савл же стал «христианином» и апостолом Павлом не своею доброй осознанной волей, переосмыслив, находясь в умиротворённом и жизнерадостном настроении, свои прежние убеждения-заблуж­де­ния, почёрпнутые им из «мудрости» мира сего в течение всей его прежней жизни, и их обусловленность его реальной нравственностью, а подчинившись в трепете и ужасе призвавшему его духу, сохранив свойственную ему прежде нравственность (как иерархически упорядоченную совокупность нравственных мерил)[28] и не изменив при этом в себе ничего, кроме рассудочного отношения к и без того известным ему фактам:

  • ранее он истово отрицал, что Иисус есть Христос (Мессия, помазанник Божий — Божий избранник для осуществления определённой миссии в Промысле),
  • после этого стал истово проповедовать, что именно Иисус и есть Христос.

И особый вопрос:

Потребно ли истинному Христу и истинному Богу, чтобы истинное христианство люди принимали в трепете и ужасе, будучи неспособными понять что-либо; чтобы принимали так, как нечто принял Савл-Павел?

Если человека охватывает трепет и ужас, то следует просто обращаться непосредственно к Богу за защитой и помощью.[29]

А Савл Бога даже и не вспомнил, поскольку потерял самообладание. Прежде же того, как его вогнали в трепет и ужас, эксплуатируя Божие попущение в отношении него, Савл был далёк от Бога и упорствовал в этом самоотчуждении от Него. Жертвой наваждения в Божьем попущении Савл стал потому, что и перед выходом в Дамаск, и на пути к нему был одержим злобой, и в таком настроении (эмоционально-смысловом строе — см. разделы 4.5 и 5.9) ему было не до мыслей о Боге; не до его личностных ВЗАИМОотношений с Ним; не до мыслей о том, чему и как учил Иисус, и истинно ли это.

То есть, слепо и безумно веруя в фарисейскую традицию исповедания иудаизма, он жил в режиме зомби вне религии Бога истинного, сам отгородившись от Него безумной верой в «мудрость» мира сего, злобно и бессмысленно отрицая всё, что доходило до него хотя бы окольными путями из вразумлений Божиих, передаваемых людям Иисусом, пока тот жил среди них во плоти. И это было так, хотя была и для Савла открытая возможность к тому, чтобы подумать о том, что доходило до него окольными путями из проповедей Иисуса; возможность к тому, чтобы, предварительно помолившись Богу о защите от наваждений, если уж не было у него веры человеку во плоти — Иисусу, прийти к Иисусу и поговорить с ним, будучи убеждённым, что Бог ответил его молитве, и он защищён от наваждений самим Богом, как о том просил в молитве. Но Савл не считал это для себя лично жизненно необходимым; жизненно необходимым он считал репрессии в отношении инаковерующих и инакомыслящих. Такова была нравственность Савла до эпизода на пути в Дамаск.

И соответственно его нравам, как только некто явил силу в отношении него и назвался Иисусом, то Савл сразу же согласился, что этот некто и есть истинный Иисус Христос, не задумываясь о том, что в отношении него был применён этически тот же самый подход, что ранее был применён синедрионом в отношении Иисуса Христа, пока тот жил во плоти среди людей; что в этом подходе в обоих случаях выразилась одна и та же нравственность:

«Сила наша будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным»[30] (Пре­муд­рость Соломона, гл. 2:11, изложение нравственной позиции неправо умствующих, искушающих Бога своим посягательством на казнь обличающего их праведника) » «Труд­но тебе идти против рожна[31]» (Деяния апостолов, гл. 9:5, слова явившего себя Савлу в духе).

Разница только в том, что:

  • в случае Иисуса Христа этот подход был овеществлён в виде членов синедриона, его стражи, римской власти, толпы злопыхателей и зевак в их персональном составе;
  • а в случае Савла этот же подход выразился исключительно в духе, вещественно не затронув никого, разве что самого Савла, который был внезапно ослеплён.

Бог никого не вводит Своею волей в область действия Божиего попущения.

Все входят в область действия Божиего попущения в отношении них своею волею сами, уклоняясь от присущей Жизни праведности, под воздействием их же извращённых или ущербных нравов, по невнимательности и настырности упор­но игнорируя все предостерегающие знамения и наставления на путь истинный, даваемые Свы­ше так или иначе каждому прежде, чем он окажется в области Божиего попущения в отношении него.

Это относится и к Савлу на пути в Дамаск.

Кроме того, истинный Христос, как явствует из свидетельств о нём даже в канонических текстах Нового завета, не отказал никому в просьбах освобождения от бесовщины, исцеления от скорбей и недугов[32]; тем более не отказал никому из веровавших, а также никому из тех, которые уверовали, будучи прежде неверующими. Но, уже будучи признанным апостолом-учителем, Павел свидетельствует о противном:

«7. И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. 8. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. 9. Но Господь сказал мне: “довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи”. И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова» (2‑е послание Коринфянам, гл. 12).

И встаёт вопрос:

  • либо «Сила Моя свершается в немощи», как это заявил некто Савлу?
  • либо Сила Божия свершается в праведности безотносительно к «немощи» и к «мощи» человека? — т.е. не в силе Бог, а в Правде.

И эти две возможности далеко не всегда одно и то же Божие дело.

Также следует обратить внимание на то, что истинный Христос всегда выводил людей из области Божиего попущения в отношении них, а Павла оставил с жалом во плоти — с ангелом сатаны, сопроводив это благообразными «вразумле­ни­ями»: «чтобы не превозносился»?

— Так не было. Истинный Христос помог бы переосмыслить и изменить Павлу его нравы, и тем самым проблема превознесения была бы изжита: Бог не меняет того, что происходит с людьми, покуда люди не изменят самих себя сами[33]. Но если проблема Павлова превознесения существовала по-прежнему и в период его служения, то это означает, что Павел по-прежнему нёс в себе демонический строй психики и соответствующую ему нравственность, будучи по-прежнему в отвращении от Бога истинного, и служил большей частью своих дел не Богу, продолжая начатое Иисусом, хотя искренне был убеждён в противном здесь нами сказанному.

Как там ангел сатаны сдерживал Павла в его «превознесении чрезвычайностью откровений», — это вопрос для нас непонятный, тем более, что сам Павел тут же пишет: «буду хвалиться…»

Альтернативный ответ на вопрос: «Что делал ангел сатаны?» — состоит в том, что сей посланец, непрестанно сопровождая Павла, ретранслировал отчёты о его намерениях и действиях своему, — не обладающему всеведением, — шефу, что было необходимо для поддержания устойчивости процесса управления ситуацией вокруг Павла средствами эгрегориальной магии в пределах Божиего попущения.

А передаваемые Павлом «вразумления» якобы Христа по поводу отказа избавить его от ангела сатаны — беса, выполнявшего функцию сопровождения, освещения обстановки и целеуказания, к тому же удручавшего объект своей опёки, но не сдерживавшего его похвальбу в превознесении, — отрицают обетования Нагорной проповеди:

«7. Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам; 8. ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. 9. Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? 10. и когда попросит рыбы, подал бы ему змею? 11. Итак если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Матфей, гл. 7).

Но Павел у Него — у Бога Всевышнего — не просил избавления от ангела сатаны. Он просил у того, кого почитал истинным Христом.

Что: отказав Павлу в исцелении, Иисус сам пошёл против того, что именуемый в христианстве «Богом Отцом» Всевышний Бог заповедал Иисусу передать людям и что известно всем из текста Нагорной проповеди?

— Так не было.

Истинный Христос не мог так отнестись к Савлу, как то приписывает Христу новозаветный навет в рассказе об обращении Савла в Павла и так, как свидетельствует о том сам апостол Павел во 2‑м послании Коринфянам (12:7 — 9), потому, что истинному Христу, истинному христианству свойственно не только не эксплуатировать в своих целях Божие попущение в каких бы то ни было формах в отношении кого бы то ни было, но свойственно непреклонно выводить людей на свободу из области попущения, если они в ней оказались.

И если мы грешные люди, даже понимая это, всё же способны сорваться (по слабости воли или по ошибочности своих нравственных мерил или ошибочности их иерархической упорядоченности) и своекорыстно эксплуатировать Божие попущение в отношении окружающих, выражая в этом свой демонизм, то сам Христос — не способен к этому отступничеству от сути самого себя, иначе бы он перестал быть Христом: свершилось бы грехопадение Христа.

Так, как о том повествует Новый завет, в эпизодах, связанных с Павлом, вести себя мог только псевдо-Христос — Антихрист или некто иной от лукавого.

И соответственно в деятельности Павла выразилось то, от чего предостерегал сам Иисус:

«5. И когда некоторые говорили о храме, что он украшен дорогими камнями и вкладами, Он <Иисус: наше пояснение при цитировании> сказал: 6. придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; всё будет разрушено. 7. И спросили Его: Учитель! когда же это будет? и какой признак, когда это должно произойти? 8. Он сказал: берегитесь, что­бы вас не ввели в заблуждение, ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; и это время близко: не ходите вслед их» (Лука, гл. 21).

А к именуемому в Деяниях апостолов «Христом» в описании происшествия с Савлом на пути в Дамаск вполне относимы слова Христа, дважды выделенные нами в далее приводимой цитате:

«15. Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. 16. По плодам их узнаете их (выде­лено нами при цитировании). Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? 17. Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. 18. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. 19. (…) 20. Итак по плодам их узнаете их (выде­лено нами при цитировании)» (Матфей, гл. 7).

И свидетельствуя о самом себе ученикам Иоанна Крестителя, Иисус также обращал их внимание не на свои личностные особенности как таковые, а на плоды дел, очевидцами которых были посланные Иоанном ученики, при этом воздержавшись от заявления на словах, что он и есть Христос[34]:

«19. Иоанн[35], призвав двоих из учеников своих, послал к Иисусу спросить: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого? 20. Они, придя к Иисусу, сказали: Иоанн Креститель послал нас к Тебе спросить: Ты ли Тот, Которому должно придти, или другого ожидать нам? 21. А в это время Он многих исцелил от болезней и недугов и от злых духов, и многим слепым даровал зрение. 22. И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокажённые очищаются, глухие слышат, мёртвые воскресают, нищие благовествуют; 23. и блажен, кто не соблазнится о Мне!» (Лука, гл. 7).

Но не сказано же:

«Вгоняю в трепет и ужас противящихся мне и тому, чему я учу. И чтобы подчинялись, отдаваясь мне всецело, — калечу их на время и оставляю калеками до тех пор, пока они не согласятся жить по моему учению и служить мне. А как только выразят согласие служить мне, — то исцеляю их и они служат… за страх, а не за совесть, и потому из моей воли — никуда».

Не сказано потому, что ничего из такого рода демонической вседозволенности действий в пределах Божиего попущения не было в делах истинного Иисуса Христа, бескорыстно-искренне исполнявшего благой Промысел Божий. А на пути в Дамаск всё не так: некто, явивший себя Савлу в духе, на словах — Христос, а по делам — антихрист.

Зато сам Павел действовал именно так, как в отношении него действовал антихрист, и как никогда не действовал среди людей сам истинный Христос. Пресекая пропаганду оппонента, Павел изрёк:

«8. А Елима волхв (ибо то значит имя его) противился им, стараясь отвратить проконсула от веры. 9. Но Савл, он же и Павел, исполнившись Духа Святого и устремив на него взор, 10. сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын диавола, враг всякой правды! перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних? 11. И ныне вот, рука Господня на тебя: ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени. И вдруг напал на него мрак и тьма, и он, обращаясь туда и сюда, искал вожатого. 12. Тогда проконсул, увидев происшедшее, уверовал, дивясь учению Господню» (Деяния апостолов, гл. 13).

Слов, обличающих неправду Елима понятным тому образом, не нашлось, и пошло: «сила наша да будет законом правды!», — со ссылками на Духа Святого, хотя Дух Святой — наставник на всякую истину, и будь он с Павлом — слова нашлись бы точно также, как они всегда находились у истинного Христа. Соответственно снова остаётся вспомнить слова Христа: «По плодам их узнаете их».

То есть нравственность апостола Павла не изменилась и оставалась той же самой фанатично-полицейской, репрессивной, какова она была у Савла — гонителя первохристиан. Разница только в том, что, став апостолом, Савл-Павел действовал теперь не от имени первосвященников ветхозаветного иудаизма, а от имени Иисуса Христа.

Конечно, на пути в Дамаск Савл мог не знать всего того, что мы привели из канона Нового завета, обличающего явившегося Савлу по крайней мере как мелкого антихриста, если не как самогó ожидаемого церквями Антихриста. Но после этого эпизода Павел прожил ещё многие годы, встречался с другими апостолами, которые общались с истинным Иисусом Христом в период его жизни во плоти среди людей.

Невозможно, чтобы Павел не говорил с ними и другими первохристианами о многом. И они не могли не рассказывать ему того, что знали из бесед с ними самого Иисуса, и чему были свидетелями из жизни его в общении с другими людьми. И как показывают тексты Деяний апостолов и посланий апостолов, включая и послания самогó Павла, Павел был проповедником, много знающим как в ветхозаветной традиции, так и в том вероучении, которое выражало субъективное нравственно обусловленное понимание апостолами того, что они называли учением Христа и положили в основу исторически реального христианства.

Однако и на протяжении всей своей последующей жизни, уже многое узнав от других об образе жизни и деятельности истинного Иисуса Христа, Павел не усомнился в том, что на пути в Дамаск он был призван к служению не Иисусом, хотя сам же писал: «сам Сатана принимает вид Ангела Света» (2‑е послание Коринфянам, 11:14). Но не усомнились в этом и признали Павла избранным Иисусом также и апостолы, сопровождавшие истинного Иисуса Христа при его жизни во плоти и бывшие в его систематическом обучении, хотя они-то уж точно знали всё то, что нам известно по канону Нового завета, и знали более того.

Это характеризует и их реальную нравственность и означает, что все они к учению, оставленному Христом, отнеслись бессмысленно, как к учению, предназначенному не для вразумления каждого из них, прежде чем других, — а как к учению, предназначенному исключительно для других, поскольку сами они избраны и, побыв около Христа, тем самым якобы набрались его духа (вместе с информацией) и якобы таким путём уже освоили и несут в себе ту же истину, что нёс Иисус, пребывая во плоти среди людей.

И это приводит к вопросу о той нравственности, которую они приписывали Богу в их вероучении, порождая очередного выдуманного бога-эгрегора, и об отличии её от истинной нравственности Бога Всевышнего, который есть.

Причём особо отметим, что речь идёт не о порицании апостолов и Павла и не о возложении на них всей полноты ответственности за те беды, которые повлекла связка исторически реального «христианства» с ветхозаветно-талмудическим иудаизмом в истории человечества в эпоху после первого пришествия Христа. Эти беды действительно были бы невозможны, если бы восторжествовало то вероучение, которое нёс в себе и распространял Иисус, а не вероучение апостолов, которое подменило собой истинно Христово вероучение.

Когда люди принимали веру от апостолов, они обязаны были думать сами, они могли обратиться непосредственно к Богу, как тому учил Иисус (оставленная им молитва «Отче наш» об этом), им была открыта возможность сделать выбор иной веры, показав апостолам их заблуждения и неправоту, и Бог — без сомнения — их в этом поддержал бы.

Историю же надо принять такой, какая она есть: всё свершилось наилучшим возможным образом — при нравственности, свойственной каждому из людей; если бы хотя бы один человек изменил свою реальную нравственность и выразил бы её в своих намерениях, в мечтах, во внешне видимом поведении, то история свершилась бы иначе[36]; она была бы менее бедственна, если бы люди сами искали праведности и лада с Богом. Но если соотноситься с реальными нравами людей, то остаётся сделать вывод, что всё свершается несколько лучше, чем могло бы быть, если бы Бог не сдерживал злонравие людей неподвластными каждому из них и всем вместе обстоятельствами. Апостолы же сделали, что могли, и они как и все люди, воспитанные и живущие в толпо-«элитарной» культуре не могли не ошибаться.

Но становление «христианства» в том виде, в каком оно исторически реально сложилось, став одной из многих разновидностей идеалистического атеизма, оказалось возможным вследствие нравственно обусловленного принципа, свойственного почти всем первохристианам[37]. Хотя он так или иначе был свойственен почти всем первохристианам, но чётко выразил его сам апостол Павел:

«Если кто из вас думает быть мудрым в веке сём, тот будь безумным, чтоб быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом» (1‑е послание Коринфянам апостола Павла, гл. 3:18, 19).

Но в жизненном диалоге с Богом разум индивида, пребывающего в «мире сём», только осмысляет и переосмы­сляет даваемое Свыше в Различение, вводя даваемое в систему миропонимания индивида, обнажая перед его сознанием возможности изменить нравственность и мировоззрение в направлении объективной праведности либо в направлении дальнейшего уклонения от неё. И каждый, даже если не чует и не понимает этого, вносит свой вклад либо в то, чтобы безумная перед Богом «мудрость» мира сего и впредь упрочивала своё господство в обществе, всё более изощрённо порабощая людей; либо в то, чтобы мудрость Всевышнего стала достоянием мира сего, воплощаясь в каждом его обитателе, в его намерениях и делах, утверждая лад в обществе, в биосфере Земли, в Космосе.

И если действительно отвергнуть свой разум, возжелав последовать совету Павла и стать безумным, что сам Павел неизменно и совершал в течение своей жизни, то этот жизненный диалог человека и Бога, — иначе именуемый «религия», — будет разорван самим человеком, у которого останется только слепая, безумная, фанатичная вера в нечто, эгрегориально-магичес­кий ритуал и тому подобный «опиум» для народа.

Диалог будет разорван потому, что именно разум сопоставляет «мудрость» мира сего с мудростью Боговдохновенной, а нравственные мерила — такие какие они есть — определяют, что выбрать из каждой и принять в качестве субъективной истины, после чего Бог, вводя человека в жизненные обстоятельства, позволяет человеку (а также и обществу, человечеству) убедиться в правильности либо ошибочности сделанного ими выбора и, соответственно, в праведности либо порочности их нравственности.

Согласиться же с Павлом — означает настаивать, как минимум в умолчаниях, на принципиальной бессмысленности и принципиальной непознаваемости Жизни, а также на абсолютной неисповедимости Промысла Божиего. В терминологии «научной философии» это означает впасть в агностицизм — в заблуждение, влекущее новые и усугубляющее прежние заблуждения. Это так, поскольку даже истина, став слепой и безумной верой, вводит в самообман и заблуждения. Но и разум таких людей при этом не окажется бесхозным, а будет вовлечён в эгрегор, управляемый вовсе не ими.

К сожалению, многие в исторически реальном «христианстве» последовали и следуют ныне совету Павла буквально и абсолютно:

«Надо просто верить в то, чему учит апостольская церковь» = «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сём, тот будь безумным, чтоб быть мудрым».

Такая нравственно обусловленная позиция якобы избавляет от необходимости задумываться о том, что Иисус, пребывая среди людей во плоти, учил совершенно иному Христианству. И тем самым такие последователи Павла отгораживаются от Жизни и от Бога стеной безумия: агрессивно-парази­тического или напуганного Жизнью и истерично-нигилисти­чного — не имеет значения. Это безумие и свойственные ему две названные крайности проявлений определили суть исторически реального «христианства» во всех его модификациях, построенных на признании факта казни, погребения и воскресения Иисуса Христа.

Так исторически реальное «христианство» вероучением об искуплении человечества[38] в самопожертвовании Христа, якобы избранного Богом в «жертву умилостивления» себе же, затмевает учение о Царствии Божием на Земле, в которое каждый человек входит своими усилиями, что и было Иисусовым бла­говестием всем людям без исключения.

Далее продолжение основного текста Приложения 3.

*                       *
*

После того, как выяснилось, что могила пуста, и воскресать для того, чтобы стать «богочеловеком» царём-Антихристом некому, пошёл процесс управляемого «мировой закулисой» коллективного мифотворчества на основе кумранских разработок, забытых толпой (память у толпы в диапазоне от прямо сейчас до начала осознанной жизни каждого из поколений), но памятных заправилам «мировой закулисы». Становление нового культа под такой опёкой происходило не только беспрепятственно, но и при поддержке эгрегора библейского проекта порабощения человечества от имени Бога, который его заправилы переводили в новый режим функционирования после первого пришествия Христа-Мессии. Вследствие поддержки со стороны эгрегора доктрины скупки мира на основе мафиозного иудейского ростовщичества попытки противодействия становлению нового культа со стороны отдельных, подконтрольных тому же эгрегору лидеров традиционного иудаизма были обречены на крах. Одной из иллюстраций такого рода краха попытки пресечь становление исторически реального христианства также является судьба Савла-Павла.

Савл, уже юношей (Деяния апостолов, 7:58), был фанатичным защитником традиционного иудаизма в том виде, каким он сложился к тому времени на основе доктрины Второзакония-Исаии. И когда началось становление исторически реального христианства, он фанатично препятствовал этому: «… Савл терзал церковь, входя в домы и влача мужчин и женщин, отдавал в темницу» (Деяния апостолов, 8:3; т.е. по существу речь идёт о том, что Савл был сотрудником ветхонаветной инквизиции, репрессиями поддерживавшей единомыслие в обществе).

Но после первого пришествия Христа-Мессии доктрина Второзакония-Исаии, чтобы сохранить себя и действовать в новых религиозно-исторических обстоятельствах, должна была изменить формы своего существования в обществе. И Савл, будучи по своему нраву её ревностным защитником, как нельзя лучше подходил для этой роли, однако он не так относился к становлению христианства, как это было желательно хозяевам и заправилам библейского проекта порабощения человечества. После же эпизода, имевшего место на пути в Дамаск, в этом его качестве защитника доктрины Второзакония-Исаии ничего не изменилось: но теперь Павел защищал доктрину Второзакония-Исаии не тем, что гнал и терзал христиан, а тем, что искренне учил людей христианству в своём его понимании, порабощая новым культом всё новых и новых людей.

Так после стратегического наваждения на пути в Дамаск Павел поднялся в своём иерархическом статусе: если до этого он защищал одну единственную ветхонаветную эгрегориальную ветвь, несущую доктрину, и неуместно пытался искоренить её новонаветную отрасль, то после наваждения он положил начало взращиванию обеих ветвей так, чтобы они взаимно дополняли друг друга, будучи в согласии с этой доктриной, делая ей подвластными не только иудеев, но и неиудейские общества, которые принимали её за истину от Бога.

В частности, истинный Христос, пребывая среди людей, учил их тому, что земная власть явная и неявная принадлежит праведности: «… говорю вам, если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Небесное (слова выделены нами: здесь явное искажение слов Христа: должно быть Царствие Божие, возможность осуществления которого на Земле усилиями самих людей по их доброй воле он проповедовал)» (Матфей, 5:20). Вопреки этому Павел в уже приводившемся его свидетельстве о жале во плоть — ангеле сатаны — положил начало в исторически реальном «христианстве» культу всевозможных телесных, интеллектуальных и в целом духовных немощей: «“довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи”. И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова» (2‑е послание Коринфянам, 12:9).

Этот культ всевозможных немощей привёл к тому, что в библейской цивилизации так называемые «христианские общества» стали невольниками-рабами международной глобальной расовой иудейской «элиты», как то и предусмотрено доктриной Второзакония-Исаии: раб должен быть всесторонне немощен по отношению к своему хозяину-повелителю, дабы быть зависимым от него. Всего две изящных фразы Павла, извративших представления общества о праведности, — и какие исторически длительные и тягостные последствия…

Кроме того этот культ немощей и вера в спасительность казнью пожертвовавшего собою праведника связаны ещё с одним общественным явлением: они порождают в психике многих благонамеренных людей алгоритмику самоликвидации из подражания Христу. Под её водительством каждый из таких верующих находит или создаёт «голгофу» для себя (а также и для окружающих и потомков), вследствие чего многие из них на протяжении истории погибают, так и не успев преобразить свою благонамеренность в благодетельную праведность.

Этому преображению благонамеренности в благодетельную праведность мешают именно поиски и создание ими «голгофы» для себя и других. Благодетельная правед­ность требует от человека разносторонней мощи, а культ немощей «Христа ради» освобождает от необходимости взращивать праведную мощь и подталкивает к самоликвидации немощных фанатиков веры, возомнивших о спасительности своего «самопо­жерт­вования» на найденной или созданной ими «голгофе». Так вера в спасительность якобы имевшей место Голгофы Христа в сочетании с культом «немощей Хри­ста ради» порождает самоликвидацию благо­наме­ренных противников «мировой закулисы», что освобождает для неё поле деятельности от её противников без каких-либо дополнительных усилий с её стороны.

В частности, под воздействием этой алгоритмики самоликвидации, обусловленной извращением религии человека и Бога верой человека в истинность пророчеств Исаии о казни Мессии и подменой веры по совести непосредственно Богу верой во всевозможные «священ­ные» писания, нашли каждый свою «голгофу» и погибли апостолы Пётр и Павел. Самоубийственную устремлённость к гибели в казни «Христа ради» можно выявить по их текстам в Новом завете.

Истинный Христос пришёл для того, чтобы искоренить доктрину Второзакония-Исаии утверждением на Земле Царствия Божиего доброй волею самих же людей; Савл же, даже спустя годы после начала деятельности в качестве апостола Павла, призванного якобы истинным Христом, обратившимся к нему с того света (из Царствия Небесного), по-прежнему оставался сторонником демонической доктрины Второзакония-Исаии — библейского проекта порабощения человечества от имени Бога:

«32. И что ещё скажу? Недостанет мне времени, чтобы повествовать о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и (других) пророках, 33. которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, 34. угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих; 35. жёны получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; 36. другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, 37. были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча[39], скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; 38. те, которых весь мир не был достоин (текст выделен нами при цитировании), скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. 39. И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, 40. потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства» (Послание Павла к Евреям, гл. 11).

К числу «(других) пророков», естественно для иудея, каким продолжал оставаться Павел и на чём он всегда настаивал, принадлежит и Исаия. И соответственно в этом списке нет премудрого Соломона, чьи пророчества и поучения не укладываются в прокрустово ложе доктрины Второзакония-Исаии. Но в приведённом фрагменте куда более показательны выделенные нами очень значимые слова. По нашему мнению:

Весь мир, как творение Божие, достоин Бога, Творца его и Вседержителя. И этот факт — святая данность.

Павел же пишет, что есть и такие, «которых весь мир недостоин». И это — выражение демонизма, превозносящегося над творением Божиим, и Богом, который есть, и Которого достойно Его творение. От высказанного нами утверждения о демонизме апостола Павла возможно отмахнуться, вспомнив слова одного из великих инквизиторов Испании: «дайте мне три строчки святого Петра — и я докажу, что он был еретик»[40]. Но сослаться на великого инквизитора — было бы формальным уходом от необходимости дать по существу ответ на вопрос: достоин ли весь мир Бога, как своего Творца, либо всё же в мире пребывают и «те, которых весь мир недостоин»? и если мир достоин Бога, а их недостоин, то почему приверженность этому мнению не является выражением самопревозносящегося демонизма и одержимости? И может ли быть спасителем тот, кто превозносится над попавшими в беду? — иными словами, Христос, придя в мир, считал, что мир достоин его, а Павел вопреки этому полагал, что некоторых из обитателей этого мира мир всё же был недостоин.

Высказываются мнения, что апостол Павел — был лицемер, внедрившийся в прежде гонимую им церковь по заданию хозяев и заправил синедриона. Но будь это так, он не смог бы стать признанным апостолом-учителем: люди в своей массе чувствуют фальшь, лицемерие. Церковь — составляющие её простые люди — отторгли бы его. Исполнить такого рода миссию, будь она действительно предложена Савлу, он бы не смог, сколь искусным лицедеем не был бы. Савл стал апостолом Павлом именно потому, что был искренен в своих как ветхонаветных заблуждениях, так и новонаветных. Всё его письменное наследие показывает, что он был искренен перед людьми и честен перед самим собой, стремился быть бескорыстно благодетельным, но его реальные нравственные мерила не позволяли ему выявить различие сути расистской доктрины Второзакония-Исаии порабощения человечества от имени Бога и сути оставленного истинным Христом вероучения и социальной доктрины осуществления Царствия Божиего на Земле усилиями самих — освобождённых Правдой-Истиной — людей по их доброй воле.

Поэтому, будучи нравственно сформированным ветхонаветной доктриной Второзакония-Исаии, Павел, не изменив своих нравственных мерил, смог только придать ветхонаветной доктрине новонаветные формы, но не смог вырваться на свободу из плена её концептуальной власти.

В этом качестве преобразователя доктрины Второзакония-Исаии, придавшего ей благообразный вид для действия в религиозно-истори­ческих обстоятельствах после первого пришествия Христа-Мессии, Павел превзошёл всех остальных апостолов, которые были призваны истинным Христом при жизни его среди людей. Всех прочих апостолов всё же сдерживало либо то истинное, что они переняли у Христа в общении с ним, либо сдерживало жидовское стремление узурпировать[41] оставленное Христом учение и приспособить его к своим нуждам, точно так же, как ранее иудейской «элитой» было узурпировано и бессовестно извращено наследие Моисея. Павла же, судя по всему сообщаемому каноническим текстом Нового завета, не сдерживало ничто, кроме жала во плоть — ангела сатаны… Избавить же его от этого ангела сатаны мог только Бог, но Павел не обратился сам по совести непосредственно к Нему, бездумно полагаясь во всём на того, кто призвал его, вследствие чего и не изменил качества своих нравственных мерил общечеловеческого масштаба значимости, так и оставшихся в русле антихристианской доктрины Второзакония-Исаии. Всё, что произошло с Савлом по дороге в Дамаск, содержательно аналогично тому событию, что имело место в жизни пророка Исаии в начале его пророческой деятельности[42].

Так как апостолы Пётр, Иоанн, Иаков, проспали предложенную им Христом молитву в Гефсиманском саду, то они не только не могли воспрепятствовать становлению культа, извращающего Заветы Христа, своими свидетельствами об истине и обличить всех в том, что они — жертвы искушения наваждениями и галлюцинациями, о чём их предупреждал Христос, призывая к молитве в Гефсиманском саду. Но они сами оказались вовлечёнными в процесс становления нового лжехристианского культа на основе искушения видéнием казни и последующего якобы воскресения потому, что их гефсиманская немолитва разобщила их с истинным Христом и объединила их со всеми иудеями, веровавшими в писание и священникам, но не веровавшими по совести непосредственно Богу, который есть.

Неустранимое силами «мировой закулисы» отсутствие якобы «воскрес­шего» во плоти потребовало вскорости возвестить всем о вознесении Христа[43] и предложить смиренно ожидать его второе пришествие: последнее требование — также один из факторов, который превратил исторически реальное христианство в вероучение и религию рабов, вопреки тому, что истинный Христос в первое пришествие проповедовал вероучение и религию освобождения от рабства вхождением людей их же усилиями под Божиим водительством в Царствие Божие: «…с сего времени Царствие Божие благовествуется и всякий усилием входит в него» (Лука, 16:16).

После же ухода Христа в мир иной вероучение о терпеливом ожидании второго пришествия затмило учение об осуществлении на Земле Царствия Божиего силами самих верующих Богу людей.

При этом раздувался культ особой значимости «воскресения» именно Христа и придавались забвению, якобы не имеющие такого рода значимости факты воскрешения Христом и апостолами других людей. И это учение церквей о якобы особой значимости «воскресения» Христа противоречит явленному самим Христом в первое пришествие: «Больных исцеляйте, прокажённых очищайте, мёртвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте» (Матфей, 10:8), — из напутствия Христа апостолам при посылании их на проповедь Царствия Божиего на Земле[44]. Из этого можно понять, что воскрешение из мёртвых по молитве праведноверующего сам Христос считал нормой для жизни человечества в ладу с Богом, а не чем-то исключительным. Исключительность факту воскресения из мёртвых придали хозяева и основатели церквей в обществе, живущем без веры Богу, который есть.

Могила — «гроб господень» — в действительности была пуста не потому, что Христос воскрес из мёртвых в «третий день по писанием»[45], а потому, что Бог вознёс Христа к себе, упреждая инсценировку его казни. Бог не только не желал, не предопределял подвергать Христа крестным мукам, как тому учат церкви, но так же не желал, чтобы увенчалась успехом затея вовлечь Христа в грязную инсценировку «казни — воскресения бога» с далеко идущими глобальными целями, о чём паствы церквей не имеют ни малейшего понятия[46], потому что составляющие их люди уклоняются от того, чтобы принять каждому из них долю в наместничестве Божием на Земле.

Об этом вознесении Христа во избежание казни, как о таинах Божиих, предвозвестил Соломон (Премуд­рость Соломона, гл. 2). Суть этих таин прямо и однозначно разъяснило кораническое Откровение (сура 4:156, 157). Что касается всего сказанного о действиях «мировой закулисы», то они прямо — без таинств, мистики, экстрасенсорики и т.п. — «вычисляются» каждым, кто не ленив, кто сопоставляет друг с другом тексты писаний, возведённых в ранг священных, и факты, известные ему из современности и исторических хроник.

Хотите верьте в это, хотите нет. Но лучше сами подумайте о том, что вознесение Христа упредило посягательство на его распятие, и в этом нет никаких логических противоречий. И об этом свидетельствует вопреки своему тексту сам Новый завет милостью Бога, который есть. И нет в этом освещении течения событий той эпохи лукавства, двойственности и неопределённости нравственных мерил, неопределённости и двойственности этических стандартов в отношении людей между собой, в их отношениях с Богом, и в отношении Бога ко всем и к каждому. Это вознесение, упреждающее казнь, чудесно, но всё праведное возможно Богу, который есть, хотя прямо засвидетельствовать, что события протекали именно так, тогда оказалось некому просто потому, что призванные Христом к молитве в Гефсиманском саду апостолы проспали явление Царствия Божиего на Землю[47].

Кто-то на основании изложенного может прийти к выводу, что Зло восторжествовало в очередной раз, а Бог оказался бессилен сделать что-либо для того, чтобы утвердить на Земле Правду-Истину. Но утверждать на Земле Правду-Истину — это долг людей, прежде всего, перед самими собой, перед своими детьми, внуками, потомками вообще. И не пожелав утвердить Правду-Истину тогда — тем, что впали в сон, — призванные к молитве апостолы открыли дорогу тому, чтобы человечество вошло в эпоху, в которой оно должно было научиться на своём горьком и сладком опыте, что значит: «Милости хочу, а не жертвы». В эту эпоху мы и живём поныне.

Чтобы опровергать сказанное здесь, так или иначе придётся отрицать всемогущество Бога; извращать в обществе представления о праведности и возводить на Бога напраслиной Иудин грех, т.е. приписывать Богу способность к предательству верующих Ему праведников вопреки тому, что народной мудрости известно: «Бог не выдаст!»[48]; обелять этот и прочие приписанные Богу грехи, придумывая нравственно-этическую необходимость и неизбежность для Бога приношения в жертву «умилостив­ле­ния» самому Себе непорочного праведника Христа ещё на стадии Предопределения бытия Мироздания и т.п. Такого рода неправоумствованием и лукавством полны все без исключения богословские трактаты всех новонаветных церквей.

И неужели вы думаете, что после того, как Бог ясно и недвусмысленно огласил через Христа Своё желание: «пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы», кто-то сможет преодолеть Божье всемогущество и совершить жертвоприношение по своему произволу вопреки воле Вседержителя?

Но и после посягательства на распятие Христа, Бог — Милостивый, Милосердный — предоставил иудеям срок — около сорока лет, в течение которых те имели возможность и могли бы переосмыслить свершившееся, покаяться в грехе отрицания Посланников Его и богоотступничестве; а покаявшись — вразумиться и войти в истинную веру Божию. Всё это время Бог знаменовал неугодность Ему вообще каких бы то ни было жертвоприношений:

«Талмуд учит, что последние сорок лет перед разрушением Храма Бог не принимал жертвоприношений в День Искупления (Вави­лон­ский Талмуд, Йома 39). Год за годом, на протяжении жизни целого поколения, Господь говорил: Нет» («Иисус — кто он?», из­да­тель­ст­во «Messianic Vision», 1992, пер. В. Бре­на, Ев­рей­ский Мес­си­ан­ский Центр, брошюра мессианских евреев, признающих Иисуса (Иешуа) Мессией).

Храм был разрушен в 70 г. н.э. Если посягательство на распятие Иисуса имело место в 33 г., а Талмуд, называя срок в сорок лет, точен, то уже за три года до посягательства на жизнь Христа Бог предостерегающе знаменовал неугодность Ему жертвенных убийств вообще. Но сорок лет иудеи древности не утруждали себя тем, чтобы подумать над ежегодным знамением Божьим и словами их же Писания:

«Жертвы и приношения за грех Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех ты не потребовал. Тогда я сказал: вот иду; в свитке книжном написано о мне: Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце (выделено нами)» (Псалм 39:7 — 9), в полном согласии с Евангелием Мира Иисуса Христа и Кораном; и ещё: «Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе, ибо Моя вселенная и всё, что наполняет её. Ем ли Я мясо волов и пью ли кровь козлов? Принеси в жертву Богу хвалу и воздай Всевышнему обеты твои, и призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя и ты прославишь Меня» (Псалм 49:12 — 15).

Но не вняли знамениям и не одумались, и сорок лет иудеи бездумно, как крутят пластинку, тешились ритуалом «богослужения», уклоняясь от исполнения в жизни по совести воли Божьей, известной им и по писанию. И хотя молились и священники, и простонародье, но разорвав механическим исполнением ритуалов обоюдостороннюю направленность в Духе смысл несущей религии, они были наказаны геноцидом и изгнанием из Палестины во исполнение неоднократных в прошлом предостережений Божьих (в частности Иеремия, Иезекииль) от их упорствования в мерзостях.

И в результате изложенного вся последующая история — это история обучения человечества творить милость, а не жертвовать другими ради удовлетворения своего разнородного эгоизма. Тем не менее и до сих пор:

Для многих почитающих себя христианами кораническое свидетельство о том, что Христос не был казнён, подтверждаемое и текстами Библии в их соотнесении с Жизнью, — не благая весть, поскольку их вожделение «спасти свою душу» крестными муками Христа делает для них его казнь в прошлом многократно более желанной, чем она была желанна для членов синедриона, осудившего Христа…

Кораническое свидетельство о вознесении, упредившем казнь, лишает их перспектив «въехать в рай на чужом горбу» со всею своей греховностью.

[1] Мессианские евреи убеждены в том, что Иисус — истинный Мессия, обетованный евреям в Ветхом завете, но отвергнутый ими и осуждённый на казнь. Признавая учение Нового завета о казни, воскресении и вознесении Христа, мессианские евреи отвергают догмат о «Боге-Трои­це» и исповедуют традиционную догматику иудаизма.

[2] Апостолы Иоанн и Иаков (Матфей, 4:21; Марк, 14:33).

[3] Если бы сон апостолов бы глубоким, полноценным забытьём, а не полудрёмой (полузабытьём), то некому было бы свидетельствовать о том, что произошло; и возможно, что мимо сознания апостолов прошла бы не только молитва Христа, но и его взятие под стражу, после чего они по утру проснулись бы в саду одни. Но если апостолы были только в полудрёме, то сквозь сонные грёзы в полузабытье они не могли не слышать, что происходило вокруг, а потому об этом они могли рассказать адекватно тому, что было в действительности. Поэтому утверждение канона Нового завета о том, что апостолы в действительности спали, а не дремали, — это либо злоупотребление печально-ироничной гиперболой Христа («Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы всё ещё спите и почиваете?»), обращённой исключительно к апостолам, либо ещё одно последующее искажение цензоров и редакторов Нового завета с целью скрыть суть вопроса о молитве Христа, немолитве апостолов и последствиях того и другого.

[4] Подход, типичный для современного научного мышления: поставить эксперимент, в данном случае над Богом и праведником, и после этого писать трактаты «об истине».

[5] Если нет истинной веры, то остаётся демонстрировать символ её.

[6] В частности, Л.Н. Толстой в своём ответе Синоду на отлучение его от правящей церкви писал:

«Верю я в следующее: верю в Бога, которого понимаю, как Дух, как Любовь, как начало всего… Верю в то, что воля Бога яснее, понятнее всего выражена в учении человека Христа, которого понимать Богом и которому молиться считаю величайшим кощунством» (Цитировано по книге «Речь патриарха Алексия II к раввинам Нью-Йорка 13 ноября 1991 года и ересь жидовствующих», Москва, ТОО «Паллада», 1992 г., с. 215).

Комментаторы речи Алексия II демонстрируют далее либо своё невежество и ограниченность, либо преднамеренную ложь:

«Здесь уместно заметить, что с древне-библейскими пророчествами о Христе Л.Н. Толстой ознакомился при помощи московского раввина Минора. Неудивительно, что толкования библейских текстов были сделаны не в духе христианского учения, а так, как они содержатся в Талмуде».

Но то, что сказал Л.Н. Толстой, ближе к Корану и во многом в согласии с вероучением ислама и противно ветхозаветно-талмудическому иудаизму, поскольку в иудейском вероучении Иисус, через которого Бог явил людям Его Благую весть, — колдун, чернокнижник. Лгут комментаторы речи Алексия II умышленно или по невежеству, эта ложь — знамение выпадения и их, и отлучавших Л.Н. Толстого от церкви, из Святодуховности, промыслительно даруемой Богом вне догматики и ритуалов.

[7] «Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесёт жертву умилостивления» (Исаия, 53:10). «Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира» (1‑е послание Иоанна, 2:2). «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши» (1‑е послание Иоанна, 4:10). «23. потому что все согрешили и лишены славы Божией, 24. получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, 25. Ко­то­ро­го Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для пока­зания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде…» (Послание Павла Римлянам, гл. 3). Здесь следует заметить, что о «жертве умилостивления» сам Христос нигде не говорит: этот термин употребляют другие люди по отношению к нему, а их нравственные мерила — отличны от нравственных мерил Христа и Всевышнего Бога, который есть, и потому образ Бога в их душах искажён доктриной Второзакония-Исаии, которой противостоял Христос.

[8] «18. … не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, 19. но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца, 20. предназначенного ещё прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас, 21. уверовавших чрез Него в Бога, Который воскресил Его из мёртвых и дал Ему славу, чтобы вы имели веру и упование на Бога» (1‑е послание апостола Петра, гл. 1).

[9] В частности, Иоанн, 13:27. Но о своих собственных отношениях с миром демонов красноречивый в лукавстве Иоанн помалкивает.

[10] Матфей, 26:54, 56; Марк, 14:49, 15:28; Лука, 4:21; Иоанн, 10:35, 13:18. Фразы в смысле «сбудутся Писания», «сбудется речённое через пророков», встречающиеся в каноне Нового завета, — выражение того, что хозяева Библии насаждают веру в своё Писание, подменяя ею веру Богу, который есть, непосредственно, беззаветно, помимо посредников и писаний.

[11] Вследствие этого они и довели предшествующую глобальную цивилизацию до уничтожившей её катастрофы.

[12] «6. …и сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её; 7. итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твоё. 8. Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» (Лука, гл. 4).

Но и в приведённом фрагменте не всё чисто. Как утверждают некоторые, греческие тексты Нового завета приводят иной ответ Христа «князю»: «Иди за мной…», — отличный от известного по господствующим русскоязычным текстам: «Отойди от Меня, сатана…» Аналогичный по смыслу ответ: «Иди за мной, сатана…», — содержится в церковно-славянском тексте Нового завета (Матфей, 4:10) в «Острожской Библии» первопечатника Ивана Федорова, что явно указует на отношение Христа к «князю» как к аферисту, которому Иисус предоставляет своим ответом возможность исправиться.

Это разночтение также подрывает церковную доктрину о реальной власти «князя мира сего», подтверждая кораническое утверждение о предназначении человека быть наместником Божьим на Земле.

[13] Поскольку сам Христос учил совершенно иному:

«Вы знаете, что князья народов господ­ствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть бо́льшим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом; так как Сын Челове­ческий не для того при­шёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Матфей, 20:25 — 28).

[14] Скульптурные и «живописные» изображения распятия в церковной культуре, в своём большинстве действительно показывают тело, не висящее на гвоздях, а прислонённое к кресту. Кроме того, если гвозди вбиты в ладони, как это показано на большинстве изображений, тело неизбежно сорвётся с креста, под собственным весом разорвав мягкие ткани ладоней. Этот господствующий противоестественный характер в изображении распятия во всех новонаветных церквях — ещё одно знамение того, что Дух Святой не вдохновляет художников на такого рода изображения, возводящие напраслину на Бога.

В тех же изображениях, где тело обвисает на кресте под собственным весом, как это имеет место в скульптурной композиции на посохе папы Римского, просто выразилось смакование зрелища казни праведника.

[15] Император с 69 г., основатель династии Флавиев, что ему предсказал Иосиф, взявший в римском плену фамилию своего покровителя. До пленения Иосиф из рода первосвященников был одним из руководителей восстания.

[16] Лукавый Иоанн вывел из рассмотрения и изменение сути обвинения, умолчав об обвинениях в синедрионе.

[17] Именно вследствие того, что этот сценарий в определённых кругах не был тайной (не все глупы: опекунскую сущность непосредственного окружения Христа могли распознать некоторые наблюдательные и думающие участники событий) возникла секта, в которой истинным Мессией почитают Иоанна Крестителя, а Христа считают подставной фигурой, марионеткой, предназначение которой — извратить истину, о чём упоминалось в предыдущем разделе.

[18] Так спустя примерно 1900 лет Николай II был невольно вовлечён в сценарий кровавого воскресенья 9 января 1905 г., в чём он не смог оправдаться, поскольку толпа и тогда, и в наши дни верит во всевластие и всезнание главы государства, требуя от «царя земного» качеств Бога — Царя Небесного.

[19] Силовое противодействие этому сценарию со стороны Христа в тогдашних общественных условиях сделало бы его неотличимым в средствах достижения цели — с точки зрения толпы — от «мировой закулисы» и её периферии. Все вожди, призывая к применению силы и применяя её, ссылаются на то, что они защищают Правду-Истину. И собирают под свои знамёна многочисленные толпы тех, кто сам не может отличить Правду ото лжи, и потому несут зло и проливают моря крови даже во имя действительно состоятельных идеалов Правды-Истины. Поэтому оказание Христом силового противодействия сценарию пленения Мессии и употребления его по своему усмотрению не противоречило целям «мировой закулисы», вписывалось в её глобальную стратегическую сценаристику и не отвечало Промыслу и противоречило его целям: чтобы все люди состоялись к качестве наместников Божиих.

[20] Всё названное в более или менее ярко выраженной форме действительно присутствует в миропонимании человечества, разделяя его на подгруппы — взаимно несогласные, готовые ко вражде и враждующие.

[21] Обратимся к книге: И. Жерневская, Л. Ласкина, «Куда ведёт аллея сфинксов», которая выдержала два издания: первое — Москва, «Дет­ская литература», 1968 г., тир. 75 000 экз.; второе — переработанное и дополненное, «Лениздат», 1990 г., тир. 100 000 экз.

«В пещере (…) обнаружили редкостное богатство — целую библиотеку из остатков старинных рукописей на пергаменте, папирусе, на черепках и медных листах. Текст был написан на восьми языках. Было найдено 40 000 фрагментов, остатков около 600 древнейших книг.

Книги принадлежали одной религиозной общине. Ученые прочитали “Устав общины” и другие документы, которые подробно рассказывали о жизни, религиозном учении, об обрядах, обязательных для её членов.

Основателем своей общины они называли некоего “учителя справедливости”. Они считали его избранником божьим (второе издание дополняет: мессией — с. 50), который проповедовал людям то, что услышал от бога. “Учителя” преследовал жестокий жрец (второе издание дополняет: «Решив погубить “учителя справедливости”, нечистый жрец своего добился» — с. 50), но после смерти он воскреснет и непременно вернётся на землю, чтобы судить всех. Спасутся только те, кто верит в него.

Знакомое условие, не правда ли?

Христианские богословы были довольны. Наконец-то открыт самый древний памятник христианства, составленный современниками и очевидцами земной жизни Христа. Христос — это и есть “учитель справедливости”!…

Но радоваться было рано. Дальнейшие раскопки и изучение рукописей, монет, керамики, найденных в пещере, показали, что большинство документов написано в I веке до нашей эры» (в орфографии 1-го изд., с. 37, 38).

И.Д. Амусин в книге “Находки у Мёртвого моря” (Москва, «Наука», 1965 г.) сообщает о датировании деятельности кумранского учителя праведности концом II в. — первой половиной I в. до н.э. (с. 37 со ссылкой на Миликома, Кросса и др.), т.е. временем ранее 63 г. до н.э., когда Помпей взял Иерусалим, что в Кумранской общине рассматривалось как воздаяние за убийство учителя праведности («Куда ведёт Аллея сфинксов», 2-е изд., с. 50, со ссылкой на одного из кумранских современников событий). И.Д. Амусин приводит самоназвание Кумранской общины, переводимое на русский язык двояко: либо как «Новый союз», либо как «Новый завет».

Во 2-м издании «Аллеи сфинксов» сообщается также, что после ухода «учи­теля справедливости» из мира сего через верховную коллегию из 12 человек «действовала» связь с небесным главой общины (с. 49), что функционально предвосхищает притязания «Наместника Сына Божия» (официальное титулование папы римского) и конклава его кардиналов. Далее сообщается: «Человека готовили к “страшному суду”, за которым ожидалось бесконечное царство “духа правды”» (с. 49, 50).

Кумранская находка знаменательна тем, что сюжет, лежащий в основе писаний евангелистов (пришествие мессии, его убийство, пред­стоящее второе пришествие, суд и вечное царство правды), ставший стержнем учения после-Никейских «христианских» церквей, был известен за столетие до Христа и апостолов. Знаменательно то, что на нём, уже в то время, было построено вероучение и ритуальный культ некой общины единоверцев, живших уединённо. Знаменательно её самоназвание — «Новый завет». Значимо то, что без обиняков названы противостоящие стороны: «жрец», т.е. в те времена — человек, принадлежащий легитимной иерархии личностных посвящений в нечто на основе специального систематического обучения, а, с другой стороны, — избранник Божий, прямо названный Мессией, посланник Всевышнего, стоящий вне иерархий. Знаменательно, что после ухода «учителя справедливости» в мир иной в общине скоро появился свой миниконклав «кардиналов» — зародыш иерархии, стоящей «мисти­ческим» посредником между толпой «общинников» и основателем религиозного движения, явно отсутствующим в этом мире. Знаменательна и социальная ориентация членов общины: всё получите после «судного дня», а до того времени — живите по Уставу и слушайтесь команду посредников между вами и основателем, который ждёт на небесах, когда ему явиться вторично, дабы установить на Земле окончательную справедливость.

То есть Кумранская община — после-Никейские церкви в миниатюре, рассада для их массового последующего взращивания, загодя посеянная в уединённом «парнике». И коли речь в кумранских документах недвусмысленно идёт о противостоянии на Земле некой иерархии посвящённых и посланника Всевышнего, а деятельность уединённой общины завершилась до начала проповеди Христа, то всё это по существу — «полигонные учения», проведённые «мировой закулисой» на тему: Отражение «вторжения» посланника Всевышнего в её дела и мероприятия по компенсации ущерба, нанесённого ей посланником и Богом, — если смотреть на кумранские события и последующую историю «христианства» с точки зрения Благовестия Царствия Божиего на Земле.

[22] Это подтверждено словами самого Христа: «по неверию вашему» (Матфей, 17:20); «маловерные» (Матфей, 16:8); «маловерный» — в адрес Петра (Матфей, 14:31) и др.

[23] Отступление от темы представлено в расширенной редакции по тексту работы ВП СССР «Диалектика и атеизм: две сути несовместны».

[24] Осмысленного решения о том, чтобы последовать Христу, он не принимал, что является ещё одним подтверждением того, что Савл стал жертвой наваждения.

[25] Хотя мы придерживаемся мнения, что этот эпизод придуман задним числом, во-первых, с целью подмены религии человека и Бога, который есть, храмовой обрядностью порождения эгрегора, в практике культа социальной эгрегориальной магии затмевающего явления и образ Бога в душах людей; а во-вторых, — с целью отождествления в сознании людей демонической активности во вседозволенности и Божьего Промысла. Вчитайтесь в эпизод:

«13. Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришёл в Иерусалим 14. и нашёл, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. 15. И, сделав бич из верёвок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. 16. И сказал продающим голубей <по нашему мнению, «голубей» — явная дописка: речь была обращена ко всем торговцам и менялам>: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли. 17. При сём ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоём снедает Меня. 18. На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать?» (Иоанн, 2:13 — 18).

Ну «не лезет» в развитие ситуации сообщаемое в стихе 15: случись такое — неизбежно прибежала бы храмовая стража. Кто сомневается, — найдите на рынке бесхозные верёвки или отнимите их у кого-нибудь, сделайте из них бич и попробуйте погонять торговцев на любом рынке; или попробуйте выгнать этим способом из христианского храма продающих в его стенах, вопреки приведённым словам Христа, реквизиты культа (жертвенные животные в Иерусалимском храме тех лет — реквизиты культа) и «квитанции» об оплате треб: — будете иметь дело и с «крышей», и с милицией.

А тут после якобы учинённого Иисусом буйства на храмовом дворе (не в здании же храма шла торговля волами и т.п.) продолжается спокойный разговор с торговцами, в том числе и с торговцами голубями (они почему-то, наблюдая погром, и не подумали разбежаться, чтобы спасти свои тела и свой товар от ударов бича), и с прочими иудеями.

Заявление о том, что Промысел неисповедим, что стража не прибежала, будучи психологически заторможенной, а толпа по той же причине была расположена к спокойной беседе и задаванию вопросов о знамениях, — пустая отговорка в защиту канонического писания и церковной традиции. Кроме того она изображает Христа дешёвым рыночным иллюзионистом: разгонять торговцев бичом, возбуждая в них озлобленность и обиду, и психологически тормозить стражу и толпу? — это вседозволенность демонизма и позёрство.

В действительности торговцы, рассевшиеся где не дóлжно подобно бессмысленным мухам, покидали свои «торговые точки» сами, ощутив непонятный им «дискомфорт»: их выдавливала матрица (мhра бытия), поддерживаемая Иисусом, в которой им не было места.

[26] Напомним: воля человека всегда действует с уровня сознания, воля всегда осознаваемо целесообразна.

[27] Обмануть себя, как и обмануть Бога, — дело невозможное, хотя долго можно тешить себя иллюзиями якобы удавшегося самообмана. И отвечая искренне на поставленные Иисусом наводящие вопросы, люди обретали истинное понимание тех или иных сторон Жизни.

[28] См. раздел 4.4 настоящего курса.

[29] «А если нисходит на тебя какое-нибудь наваждение от сатаны, то проси защиты у Бога — ведь Он — слышащий, мудрый!» (Коран, 41:36).

[30] «Не в силе Бог, а в Правде!» — слова возводимые на Руси к Александру Невскому.

[31] Современный нам эквивалент: «против лома нет приёма», в истинности которого многие не сомневаются вопреки смыслу предшествующей сноски. Рожóн в древности — в общем-то общедоступный аналог лома: заострённый кол, предназначенный для употребления в качестве копья, но без металлического наконечника.

[32] Обстоятельное толкование эпизода с хананеянкой (Матфей, 15:21 — 28), в котором Христос якобы первоначально отказывал ей в исцелении её дочери, в материалах Концепции общественной безопасности см. раздел 12.2.4 — т. 4 настоящего курса. Здесь же поясним кратко.

То, как эпизод с исцелением дочери хананеянки, подаётся в каноне Нового завета, представляет Иисуса, отрёкшимся от Любви, а апостолов — не способными Любить: «…женщина Хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти её, потому что кричит за нами. Он же сказал в ответ: Я послан только к погибающим овцам дома Израилева» (Матфей, 15:22 — 24). Если бы Иисус исцелил её дочь по просьбе апостолов, то это была бы подачка. Исцеление после того, как хананеянка признала равенство своего достоинства и достоинства пса — выражение демонизма в его самопревознесении и угнетении других.

В каноне Нового завета имевший место реальный эпизод разорван на два сюжета и тем самым извращён. Иисус не отказывал хананеянке в помощи, а сам пошёл назад — ей навстречу, оставив в стороне ушедших по дороге вперёд апостолов. Поговорив с хананеянкой и вернувшись к апостолам, он застал их спорящими: им — спорящим — принадлежат приписываемые Христу у Матфея (15:26) человеконенавистнические слова о равенстве достоинства хананеянки достоинству пса и якобы выраженное хананеянкой согласие с этим унижением её достоинства (15:27). Застав апостолов в споре о праве иудеев на этику расово-«элитарного» самопревознесения в отношении неиудеев и о праве Мессии — по их мнению «первоиерарха», сто­я­щего вне критики, — на отступничество в каких-то известных ему случаях от ветхозаветного закона и политики насаждения расизма, Иисус, дабы вразумить их и освободить от власти над ними расистских бредней, рассказал им притчу о ближ­нем, которая в каноне Нового завета приводится у Луки (10:30 — 37).

Дабы извратить истину и заблокировать разум слепой верой, «святые» отцы-основатели христианских церквей разорвали сюжет на два и противопоставили два обрывка сюжета друг другу, переработав их соответственно своим целям. Это пример того, как злонамеренно и целенаправленно создаётся искусственно «единство и борьба противоположностей» там, где её реально нет.

Это — применение дьявольской логики и диалектики по умолчанию к решению задачи управления процессом становления нового вероучения и эгрегориально-магического культа, имевшее место задолго до того, как Г. Гегель и К. Маркс что-то написали.

[33] Коран, 13:12 (11).

[34] Об этой же позиции Иисуса (свидетельствуют дела), заявленной на разбирательстве у первосвященника, сообщает и Иоанн: «19. Перво­священник же спросил Иисуса об учениках Его и об учении Его. 20. Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. 21. Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил. 22. Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику? 23. Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьёшь Меня?» (гл. 18).

Но для «мудрости» толпо-«элитаризма» мира сего значимо «кто, кому и как?», но не значимо «что?» — и в этом принципиальная разница между «мудростью» мира сего и мудростью Боговдохновенной.

[35] Находился в это время в заключении по воле Иродиады — жены Филиппа. Иродиада была в сожительницах у одного из соправителей Иудеи Ирода-чет­вер­то­властника (брата своего законного мужа) и «вила из него верёвки». Публичная критика этого разврата послужила поводом к тому, чтобы Иоанн, будучи в области Божьего попущения за свою проповедь истинности «пророчеств» Исаии о предстоящей казни Христа, поплатился жизнью, когда Иродиада, через свою дочь поймав Ирода на слове, потребовала подать голову Иоанна на блюде (Матфей, гл. 14:1 — 11).

[36] Это к ответу на вопрос, задаваемый многими: «А что я один могу поделать?» — прежде всего, каждый может выявить, переосмыслить и изменить свою нравственность.

А в рассматриваемой тематике становления исторически реального «христианства» воздействие одного простого человека на последующую многовековую историю человечества ярче всего показывает эпизод призвания Христом апостолов к молитве в Гефсиманском саду: если бы хотя бы один из призванных удержал бы себя хотя бы в бодрствовании, а ещё лучше бы молился совместно с Христом, то всё последующее предстало бы перед ними иначе; исторически реальное христианство могло бы стать истинной религией людей и Бога, а не эгрегориально-магическим культом, каковым оно сложилось исторически реально.

[37] Возможно, что за единичными исключениями, которые впоследствии были забыты людьми или причислены к лику еретиков.

[38] У кого? кто в силах торговаться с Богом Всемогущим, Вседержителем?

[39] Поддерживая существование доктрины Второзакония-Исаии в исторически-религиозных условиях после первого пришествия Христа, этими словами апостол Павел запрограммировал свою гибель точно так же, как это сделали ранее Исаия и Иоанн Креститель. Около 65 г. н.э. апостол Павел был казнён римской властью вместе с апостолом Петром: Павлу отрубили голову, а Петра распяли на кресте вверх ногами.

[40] Характерно, что представитель инквизиции, которую Христос не учреждал, и которая является наследницей ветхонаветного Савла — гонителя церкви, но уже в новонаветной культуре, нравственно-этически был готов причислить к лику еретиков апостола Петра, выходца из простонародья, рыбака-трудягу, а не своего коллегу апостола Павла, выходца из «элиты», начавшего свою трудовую деятельность в спецслужбах того общества, охранявших спокойствие паразитически правящей им «элиты».

[41] «6. Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокажённого, 7. при­ступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возли­вала Ему возлежащему на голову. 8. Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? 9. Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим. 10. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: 11. ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; 12. возлив миро сие на тело Моё, она приготовила Меня к погребению; 13. истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память её и о том, что она сделала. 14. То­гда один из двенадцати, называемый Иуда Искариот, пошёл к первосвященникам 15. и сказал: что вы дадите мне, и я вам предам Его? Они предложили ему тридцать сребренников» (Матфей, гл. 26).

Этот эпизод имел место незадолго до последней пасхи Христа в этом мире, и он показывает, что ученики его по-прежнему были агрессивными и лицемерными жидами, по существу опекунами и цензорами Христа, с точки зрения которых бессмысленная растрата драгоценного миро исключила возможность проведения каких-то мероприятий в поддерживаемой ими системе «public relations».

[42] Об этом см. работу ВП СССР «“Мастер и Маргарита”: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры».

[43] Многое из этого сценария было обличено уже в нашу эпоху в сюжете фильма «Праздник святого Йоргена».

[44] А не на проповедь «евангелия» «казни — воскресения бога» как неизбежной «жертвы умилостивления» для удовлетворения Всевышнего, в изначально предопределённом Им и якобы исполненном Христом акте самопожертвования. Богу достаточно искренней готовности к самопожертвованию, а мучения праведника в самопожертвовании Ему не желанны: «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы».

[45] Никейский символ веры, стих 5.

[46] Это даёт основания к тому, чтобы утверждать, что воцарение Антихриста, о котором пророчествуют новонаветные церкви, лежит вне русла Божиего Промысла, вследствие чего не состоится по независящим от сторонников этой идеи причинам, хотя попытки возвести тех или иных людей в ранг Антихриста возможны и впредь.

[47] В Русской культуре есть поговорка: «проспал Царствие Божие».

[48] Всё это выражается и в разночтениях свидетельств о последних «крестных словах», имевших место в наваждении казни:

«А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Матфей, 27:46).

«В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? — что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Марк, 15:34).

«Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух» (Лука, 23:46).

«Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух» (Иоанн, 19:30).

И в этом случае повторяется то же самое, на что было обращено внимание ранее: Иоанн недоговаривает в своём красноречивом лукавстве; Лука честно фиксирует одну из имевших место устных традиций; Матфей и Марк близки между собой, находясь во власти наваждения якобы истинности «проро­чества» Исаии.

Но не оставляет Бог, который есть, праведников и не предаёт их, и не предопределяет для них того, что случается с неправедниками.