Почему Иисус говорил «Будьте как дети», а научное знание имеет форму сказки
У детей есть врожденное любопытство или исследовательский инстинкт. Такой же есть у всех детенышей высших млекопитающих, которые исследуют окружающий мир и формируют картину мира, в котором им предстоит жить. Состояние детства характеризуется особым гормональным фоном – в частности, отсутствуют половые гормоны, поэтому не надо тратить энергию на поиск половых партнеров, заботу о потомстве – так что остается большое количество свободной энергии, которой нет у взрослых. Также у детей присутствуют гормоны роста, которые активизируют исследовательский инстинкт, толкают на поиск приключений и нового знания. После полового созревания отключаются гормоны роста (включается процесс старения), взрослые особи не исследуют мир, а выполняют функцию воспроизводства следующего поколения, чем подтверждают дееспособность своего исследовательского инстинкта и актуальность созданной картины мира. Она позволяет им находить пищу и уклоняться от опасности, оберегать от нее детенышей, но сама уже не изменяется.
У человека этот процесс сложнее – у человека есть выбор: следовать прагматичным путем животного, превратив свои неизменные воззрения на мир в окаменевшую догму, или сохранить исследовательскую активность на новых основаниях. И то, что Иисус призывал «будьте как дети», подтверждает, что такой выбор у человека есть. Есть такие типы людей, которые сохраняют исследовательскую активность в течении всей жизни – это истинные ученые, инженеры, творцы искусства, предприниматели, государственные деятели. Могут сохранить интерес к познанию и творчеству и представители рабочих профессий, среди которых немало изобретателей, и крестьяне, которым погода каждый год преподносит сюрпризы и требует новых решений.
Но поговорим об ученых. При взрослом гормональном фоне и взрослых заботах они сохраняют интерес к познанию мира. Как им это удается? А дело в том, что научное знание является саморазвивающимся знанием, и состоит оно не только из формул. Только в школе нам об этом, к сожалению, не рассказывают.
В чем специфика научного знания, чем оно отличается от школьного знания или знания обывателя? Знание обывателя окончательно – его хватает, чтобы спокойно жить здесь и сейчас, не думая об будущем – и этого достаточно. Он знает, где заработать денег, в каком магазине отовариться, что посмотреть по телевизору, во что поиграть на компьютере. Он знает все, что ему надо. Таково же и школьное знание – оно окончательное. Формулы нужно выучить и сдать экзамен. Сомневаться не в чем, двигаться дальше некуда. Знание исследователя, научное знание – совершенно другого рода. Оно всегда требует продолжения исследования, оно принципиально не закончено. Но как же так получается?
Послушаем лекцию крупного ученого, который рассказывает про свое открытие. Он может рассказывать и про чужое – схема построения рассказа будет та же. Ученый всегда начинает с проблемы, также как сказка начинается с зачина, а потом происходит завязка сюжета. И для ученого научная проблема – это всегда личная проблема. Она его мучает, по ночам спать не дает, он только о ней и говорит на работе, а зачастую и дома. Поэтому научное знание всегда включает в себя драматизм. И рассказ ученого о решении проблемы развивается по законам драмы, по законам сказки, выходя на кульминацию и затем на развязку и катарсис.
Исследование – это всегда приключение. Причем изначально приключение – это именно исследование. Это изначальный факт детства. Настоящее приключение – в открытии нового. Приключения на острове сокровищ с пиратами, убийствами и бочкой золота – это все-таки профанация и фальсификация приключения. Поэтому лекция настоящего ученого построена (строго по законам настоящего научного знания) как научный детектив (исследование – от след, следовать, следствие), в котором герой отправляется за тридевять земель на поиски решения (пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что). Встречается ему и придорожный камень, когда исследование может пойти разными путями, из которых не все приведут к решению. И бывает, что надо испробовать разные.
Научное знание включает в себя романтику научного поиска: за каждым открытием стоит не только драматичная история, но и ореол легенд. Кроме того, есть здесь и Краса ненаглядная. Потому, что найденное решение всегда красиво. Оно просто, элегантно, оно отражает суть явления и позволяет не только объяснить прежние результаты, но и предсказать новые. А также строить дальнейшие предположения. Есть в этой романтической истории и свое чудище – это кажущийся хаос природы, пока его мрак не разгоняется светом Красы ненаглядной. Красота решения есть еще и одно из проявлений методологии познания. Методологию познания (следствия по делу истины) также включает рассказ ученого об открытии. Она является составной частью научного знания, о которой не говорят школьные учебники. А зря.
И, наконец, каждая научная лекция, как и сказка, заканчивается хеппи-эндом – сделанным открытием, выдвинутой гипотезой, итогами эксперимента. Это научный канон, который тоже обеспечил действенность научного метода. Наука позитивна и поэтому действенна. Не бывает научных статей о том, как все плохо и ничего не получается. Даже если историк изучает плохой период существования некоего объекта – он сам достигает успеха в его изучении, понимании, делает выводы. Так что научное знание – это не только цифры и формулы, а целый спектр, радуга всевозможных тонов и полутонов, включая в себя и образ говорящего, образ ученого, который также транслируется следующим поколениям. Этот образ всегда обаятелен, учителю всегда хочется подражать, а его результаты превзойти, так же как он когда-то превзошел результаты своих учителей.
Как же передается это целостное научное знание? Оно передается в первоисточниках каждой науки, где бьется живая мысль первооткрывателей. Оно передается в лучших научно-популярных книжках, которые дополняют и оживляют живой водой сухие схемы учебников. И, конечно, оно передается при личном общении ученика и учителя. Так Руслан в своем поиске Людмилы приходит к затворнику Финну – и это определяет успешность его миссии. Так же и у каждого человека хотя бы раз в жизни должен быть шанс встретиться с крупным ученым, послушать его выступление, ухватить логику его мысли, заразиться его увлеченностью. Поэтому настолько необходима была деятельность общества «Знание» в Советском Союзе. Это могли быть лекции по физике, по медицине, по лингвистике – это даже не важно, в каждой области есть темы занимательные и практичные, а самое практичное – на всю жизнь пригождающееся – поймать резонанс с живой мыслью исследователя в его поиске истины. Это своего инициация.
И когда таким образом сформированное знание исследователи поселяется в душе ученика, оно продолжает функционировать по тем же самым законам – по законам исследования, по законам сказки. И любое знание, которое человек знал до того или узнает позже – оно преобразует по своему подобию. Любое знание становится незавершенным, развивающимся, драматичным, романтичным, увлекательным. Человек начинает искать его основы и продолжение, думает, обсуждает, спорит, хочет увидеть дальше, раздвинуть пределы познания. И, конечно, хочет, чтобы его открытия принесли пользу людям, разрешили проблемы, создали возможности.
Здесь интересно то, что если уж человек стал исследователем, это необратимо – обратно стать обывателем невозможно. Как невозможно обратно стать девственницей, хотя можно это пытаться имитировать. Но имитировать бытие обывателем познавшему радость научного поиска скучно.
Здесь в подтверждение своих слов приведу текст письма, написанного в 1979 году Яковом Юрьевичем Попелянским (основателем научной школы вертеброневрологии и автором термина остеохондроз) своим ученикам и сотрудникам. Оно как нельзя лучше отражает темперамент, характер и ценности учёного, а также вечную борьбу созидателя с косностью и энтропией окружающего мира.
«Дорогие сотрудники, товарищи! В последнее время резко снизилась творческая активность коллектива, вы меньше стали находиться у постели больного, а в педагогической работе вы примирились с существующим стандартом… О науке вы серьёзно думаете обычно лишь в связи с её обслуживающей вас ролью: в какой мере эта работа обеспечит диссертацию, положение и пр. С обидой и болью приходится вновь и вновь наблюдать, как упорно вы отворачиваетесь от светлого счастья клинического анализа как у постели больного, так и за письменным столом… я чувствую надрывы в ткани нашей дружбы и вынужден констатировать, что между учителем и учениками нарастает межа. Суетясь в обывательских хлопотах (подогреваемых нередко женой или мужем), становясь их рабами, вы (при всех благих намерениях) уступаете им секунды, минуты и часы жизни, украденные у науки. Поверьте, не надо делать шубу смыслом жизни: ваш покорный слуга был всю жизнь несказанно счастлив, хотя он и не обладал шубой. Перед вами – золотые россыпи многообещающей научной проблемы, мир исследований и творческих страстей, дающих ощущения, несравнимые с удовольствием стяжательства».
Исследовательская, творческая жилка проявляется не только в научной деятельности, в педагогической, но непрерывно – в самом бытовом течении жизни. Даже когда физик орудует ломом, остается только удивляться потоку изобретательности и всепроникающей важности правила рычага (правила Архимеда). Поэтому крупные ученые часто приглашают лучших учеников к себе домой, где научная деятельность совмещается с беседами на различные отвлеченные темы в непринужденной обстановке, с научными байками и обычными бытовыми заботами – вплоть до лепки пельменей. Это все также важно для передачи творческого импульса – ученик должен увидеть своего учителя целиком, и часто блеск и изящество мышления и основы методологии познания передаются как раз на текущих ситуациях быта, обсуждения с друзьями новых книг и фильмов, новостей политики, когда перед глазами неофита разворачивается целое дерево вариантов (матрица возможных состояний). Эта искорка инициации не проскакивает по заказу на лекции, надо быть рядом с учителем и внимать постоянно. И как только ученик готов – она проскакивает. И он начинает свой путь исследователя. Конечно, в этом смысле в лучшем положении дети ученого, которые могут впитывать его стиль мышления с детства. Поэтому и возникают научные династии.
Когда ученик задумывается над решением какой-то проблемы, ему порой достаточно настроиться на частоту своего учителя, на его образ. Порой ученик подхватывает любимые словечки учителя, принимает его характерную позу, повторяет его жесты, его интонации – и вдруг начинает думать как учитель, развивать тему как учитель. Хорошо, когда молодой исследователь имел возможность общаться с разными маститыми учеными, тогда разные задачи он может решать в стиле разных учителей, а со временем выработать свой особенный стиль, который будут подхватывать его ученики. Это тоже важно отметить: будучи учеником одного учителя – исследователь может продолжить его школу, поучившись у нескольких учителей – ученик может создать свою школу.
Передавая детям традицию исследования, научного поиска, мы не просто продолжаем традицию, а создаем основу для их счастливой жизни. Это счастье, когда мир бесконечно интересен, несмотря на возраст. И к такому человеку тянутся люди, общение с ним всегда увлекательно. И, разумеется, используя инструмент исследования, он может решать не только проблемы науки и общества, но и свои личные, своей семьи. Может передать традицию исследования своим детям и радоваться, наблюдая их счастливую жизнь.
Валерий Мирошников