12.11.2007 г. в «Комсомольской правде» было опубликовано интервью директора (с 1989 г.) Института этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН[1], главы комиссии Общественной палаты по вопросам толерантности и свободы совести Валерия Александровича Тишкова (родился в 1941 г.), озаглавленное «Диаспоры должны сохранять культуру, а не захватывать власть». В нём есть такой фрагмент:
«— Андрей Георгиев, Петербург. Вам не кажется, что в последнее время национальные диаспоры стали инструментом защиты этнической преступности? Например, после событий в Кондопоге они решали: выдавать убийц или не выдавать? У нас вроде бы закон един для всех.
— Я один из первых возмутился этим[2]. Что значит — «выдавать — не выдавать»? Они не имели права даже скрывать подозреваемых, потому что это уголовное преступление. У диаспор не должно быть претензий на некие формы власти. Люди должны объединяться в диаспоры, чтобы сохранить свою культуру, получить какую-то информацию из тех мест, которые они покинули. Я не знаю других объяснений, зачем ещё эти диаспоры нужны. Но у нас произошла какая-то диаспоризация всей страны. Армяне, которые родились и прожили в Москве несколько поколений, вдруг превратились в диаспору. То же самое и с татарами. Я считаю, что в рамках одной страны — России — не должно быть никаких диаспор. Окончил институт, нашёл работу во Владикавказе — поселился, живёшь, работаешь. И наоборот. Ты на своей земле, в своей стране, и диаспоры не нужны. А то получается, что Москва и Подмосковье — ничьё, а Чувашия или Якутия — только моё.
— Но главы диаспор считают совсем по-другому…
— Меня всегда удивляли амбиции их лидеров, которые брали на себя полномочия «главного татарина Земли» или «главного армянина планеты». Диаспора не может говорить от имени всего народа. Я внёс поправки к Закону о национально-культурных автономиях. В них говорится, что одна из самых важных задач диаспоры — помогать её членам адаптироваться и интегрироваться в среду доминирующего этноса» («Ректор Института антропологии и этнографии РАН Валерий ТИШКОВ: Диаспоры должны сохранять культуру, а не захватывать власть»: http://www.kp.ru/daily/23999.5/80065/).
Это — ещё один пример некомпетентности официальной науки РФ[3]. В Институте этнологии и антропологии наверняка собраны колоссальные массивы фактов, касающихся изучаемой им предметной области, но судя по интервью его директора, — институт не изучает социальных процессов, которые выражаются в фактах, не изучает взаимосвязи процессов друг с другом и с фактами, причинно-следственные связи между ними. И соответственно В.А.Тишков не понимает проблематики, которой должен заниматься возглавляемый им институт РАН, и потому выдаёт в интервью глупости и взаимоисключающие друг друга мнения по одному и тому же вопросу, не имеющие оснований в жизни:
- Глупость: «армяне, которые родились и прожили в Москве несколько поколений, вдруг превратились в диаспору». — Да они и были изначально частью армянской диаспоры Москвы, поскольку они и их предки — армяне, а не превратились внезапно в этнических армян из неких «безнациональных москвичей», в результате какого превращения якобы и возникла армянская диаспора в Москве.
- Взаимоисключающие друг друга мнения по одному и тому же вопросу:
- «Окончил институт, нашёл работу во Владикавказе — поселился, живёшь, работаешь. И наоборот. Ты на своей земле, в своей стране, и диаспоры не нужны» (выделено нами жирным при цитировании: спрашивается — а куда при переезде в регион, где доминирует иная национальная культура, деть свою национальную самоидентичность? и как эта самоидентичность будет взаимодействовать с самоидентичностью местного коренного населения? и как местные будут на неё реагировать? и почему будут реагировать так, а не иначе? и хорошим будет это взаимодействие либо плохим?).
- «Я внёс поправки к Закону о национально-культурных автономиях[4]. В них говорится, что одна из самых важных задач диаспоры — помогать её членам адаптироваться и интегрироваться в среду доминирующего этноса» (выделено нами жирным при цитировании: т.е. если на диаспоры возлагается определённая задача, то диаспоры нужны, что противоречит ответу В.А.Тишкова на предшествующий вопрос; а если они решают другие задачи, порицаемые В.А.Тишковым, то введение жизни диаспор в русло государственной политики гармонизации национальных взаимоотношений, во-первых, неосуществимо путём выражения в законах тех или иных пожеланий[5], а во-вторых, требует выявления и устранения причин, порождающих неприемлемые взаимоотношения диаспор и общества их пребывания именно средствами государственной политики, в том числе и в области национальных взаимоотношений).
После прочтения этого интервью складывается впечатление, что по отношению к советской и россионской социологической науке ещё одно «преступление» И.В.Сталина состоит в том, что он в 1912 — 1913 гг. в работе «Марксизм и национальный вопрос» не написал ничего о диаспорах и их взаимоотношениях с обществом пребывания, по какой причине «выдающимся» отечественным этнологам и специалистам в области «толерантности и свободы совести» и прочего абстрактного гуманизма просто не у кого списывать адекватные жизни мысли.
Поэтому вследствие бесплодия россионской науки рассмотрением вопроса о диаспорах нам тоже придётся заняться самостоятельно, соотносясь с жизнью как таковой.
Прежде всего, определимся терминологически. Термин «диаспора» поясняется в разных справочных источниках несколько по-разному.
«Диаспора (греч. diasporа — рассеяние), пребывание значительной части народа (этнической общности) вне страны его происхождения. Д. образовывались в результате насильственного выселения, угрозы геноцида, действия экономических и географических факторов. Первоначально термин “Д.” применялся к проживанию евреев вне Палестины, особенно после их изгнания в начале 6 в. до н. э. вавилонским царём Навуходоносором II, а затем в 1 — 2 вв. н. э. — римлянами. В дальнейшем термин “Д.” применялся и к некоторым др. этническим (например, армяне, ирландцы, китайцы) и религиозным (например, ранние христиане) общностям» (Большая Российская энциклопедия: http://slovari.yandex.ru/~книги/БСЭ/Диаспора).
«Диа́спора (греч. διασπορά, «рассеяние») — часть этноса, дисперсно проживающая далеко за пределами исторической родины и имеющая социальные институты для поддержания и развития своей общности» (Википедия: http://ru.wikipedia.org/wiki/Диаспора/).
«ДИАСПОРА [гр. diaspora — рассеяние] — расселение какой-л. национальности (народности) на чужбине или распространение какой-л. религии среди иноверцев; религиозные меньшинства, а также территории, ими заселённые. Первонач. — о евреях, расселённых среди иных народностей в результате вавилонской неволи; также о евреях-христианах, проживающих среди язычников» (Словарь иностранных слов. — Комлев Н.Г., 2006.: http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_fwords/10001/ДИАСПОРА).
Эти определения не вполне точны, поскольку в них включены специфические частности, которые не характеризуют диаспоры как социальное явление, а являются сопутствующими обстоятельствами, следствиями или условиями их существования; они содержат некоторые умолчания, которые необходимо раскрыть для понимания сути диаспор и их взаимоотношений со средой пребывания.
Диаспора это — существующее устойчиво на протяжении длительного времени (порядка продолжительности активной жизни индивида и более — вплоть до воспроизводства себя в преемственности поколений) множество носителей определённой национальной или религиозной культуры, которые:
- во-первых, проживают за пределами ареала становления и доминирования своей культуры и поддерживают в обществе пребывания более или менее широкий спектр социальных связей (включая и участие в общественном объединении труда) с представителями доминирующей культуры и иных диаспор[6], вследствие чего:
- диаспора в обществе пребывания обретает свою социокультурную нишу и обретает способность оказывать воздействие на его судьбу, которое может быть как благотворным, так и негативным,
- постоянный состав диаспоры в том или ином качестве, в большей или меньшей мере становится сопричастным судьбе общества пребывания;
- во-вторых, сохраняют своё культурное своеобразие в инакокультурном окружении, даже если некоторая часть представителей диаспоры становится двоякокультурной (прежде всего — двуязычной), а какая-то часть ассимилируется обществом пребывания.
Туристы не поддерживают широкого спектра социальных связей с обществом пребывания вследствие чего не обретают общности судьбы с местным населением[7] и потому не являются диаспорами, даже если их концентрация оказывается достаточной для того, чтобы они были заметны в жизни местного общества и стали значимым для него социальным и экономическим фактором. Однако при этом туристы могут взаимодействовать с соответствующими местными диаспорами или стать первопричиной для их формирования.
Поскольку диаспоры это — множества людей, а множества, в отличие от индивидов, не обладают сознанием и волей (это — компоненты индивидуальной психики, а не коллективной[8]), то по отношению к диаспорам неуместны такие слова, как «должны» и «не должны» (которые употребил В.А.Тишков в своём интервью), одно из значений которых — возлагать на них этические обязанности по отношению к окружающим: возложить на себя какие бы то ни было этические обязанности может только сам индивид осознанно-осмысленно волевым порядком.
Возникновение и существование диаспор — не только объективная историческая данность, но и объективная неизбежность в силу того, что:
- глобализация, понимаемая как совокупность разнородных явлений, ведущих к объединению человечества в единой культуре, — неискоренимая тенденция глобального исторического процесса, и именно она реализует себя в порождении диаспор;
- диаспоры после своего образования — один из проводников (носителей) этого процесса.
В возникновении и в поведении диаспор выражается не осознанно-осмысленная воля людей (собрались, обсудили, решили: переехать на постоянное место жительства на территорию доминирования культуры другого народа и там «объединиться в диаспору»[9], которая должна делать то-то и не делать чего-то другого, главой диаспоры назначить такого-то), а алгоритмика коллективной психики, обусловленная историческим прошлым, действие которой стимулируется обстоятельствами, сложившимися в настоящем.
Именно поэтому и происходит то, что В.А.Тишков назвал «какой-то диаспоризацией всей страны». Но гармонизация национальных взаимоотношений во многонациональном государстве, а равно — во многонациональной цивилизации — требует, чтобы «диаспоризация» была не «какой-то», а вполне определённой по параметрам взаимодействия различных национальных и религиозных культур и их носителей.
И на воплощение в жизнь взаимоприемлемой нравственно-этической определённости, способствующей развитию обеих культур (культуры диаспоры и доминирующей культуры региона) должна быть направлена государственная политика. Соответственно, государство обязано видеть различие развития и деградации как объективных биологических и социокультурных явлений, и соответственно поддерживать нравственность и этику, способствующие развитию, и подавлять деградационные процессы — как те, что генерируются диаспорами, так и те, что генерируются самим обществом их пребывания.
И если понимать, что культура — информационно-алгоритмическая система, рассредоточенная своими фрагментами по психике множества людей, то поведение диаспор обусловлено с одной стороны — культурой общества их пребывания, а с другой стороны — той культурой, носительницей которой является диаспора.
При этом культура диаспоры может обладать некоторыми отличиями (в том числе и нравственно-этического характера) от породившей её национальной (или религиозной) культуры. Это обусловлено тем, что диаспору порождают люди, покидающие ареал становления и доминирования своей культуры. Они обычно составляют меньшинство[10] и покидают ареал становления и доминирования своей национальной (или религиозной) культуры вследствие того, что их нравы и психика отличаются от нравов и психики тех, кто остаётся в ареале.
Кроме того, в неродной им культурной среде общества пребывания диаспоры они сталкиваются с явлениями, которых нет в их родной культурной среде, а так же и с явлениями, которые в их родной культуре интерпретируются и оцениваются иначе — вплоть до диаметрально противоположных оценок и интерпретаций одних и тех же по их существу действий. Это обстоятельство означает, что поведение представителя диаспоры в соответствии с некоторыми нормами его родной культуры может оцениваться представителями доминирующей культуры региона как вызывающее или просто оскорбительное[11]; и наоборот — нормы культуры, доминирующей в регионе, могут восприниматься представителями диаспоры как вызов или оскорбление. И эти обстоятельства при отсутствии соответствующей политики могут стать предпосылкой к эскалации на пустом месте межнационального конфликта.
В сфере политической жизни общества сказанное означает, что по отношению к диаспорам и их взаимоотношениям с обществом пребывания могут употребляться слова, однокоренные со словами «желательно» и «нежелательно». А воплощение в жизнь того, что желательно, и искоренение того, что нежелательно во взаимоотношениях диаспор и среды их пребывания, — невозможно на основе лозунговых призывов (типа «давайте жить дружно!») и административного диктата (типа закона «о национально-культурных автономиях»[12]): это требует целенаправленного изменения культуры как диаспор, так и культуры доминирующего в регионе населения в соответствии с определёнными политическими целями. А средства административно-юридического характера в такого рода политике государства могут играть только вспомогательную роль (в частности слова типа «должны», «не должны», «обязаны», «не обязаны» не уместны по отношению к диаспорам в целом, но уместны по отношению к конкретным представителям диаспор и коренного населения в соответствующих обстоятельствах).
Возникновение диаспор в истории носит многовариантный характер.
Проблемно не обусловленные варианты.
- В ходе международного культурного обмена и делового сотрудничества представители какой-либо культуры уезжают по своим делам со своей родины в количестве, достаточном для того, чтобы образовать диаспору в ареале доминирования иной культуры. Если занятость делами на чужбине обретает устойчивый характер, то они оседают на постоянное жительство, осваивают местный язык и находят взаимоприемлемые способы взаимодействия с коренным населением, в результате чего и возникает диаспора. В прошлом необходимость обслуживания транзитных путей международной торговли привела к тому, что вдоль таких торговых путей, в «транспортных узлах», возникали диаспоры, большей частью компактно проживающие (однако компактное проживание диаспор, тем более на принципах обособления от обществ пребывания в своём «квартале» — вовсе не является нормой). Иногда ранее возникшие вдоль торговых путей диаспоры сохранялись и в случаях, если транзитные торговые пути изменяли своё расположение в силу каких-либо причин.
- Трудовые мигранты — люди, приглашаемые на работу (или службу) в другие культурно самобытные общества на основе договорённостей о тех или иных гарантиях мигрантам.
Эти варианты отличаются друг от друга тем, что в первом инициатива исходит из культурной среды тех, кто впоследствии образует диаспору. А во втором инициатива исходит из общества, в котором возникает диаспора. Оба эти варианта в подавляющем большинстве случаев не создают проблем для обществ пребывания, поскольку благополучие представителей диаспор в обществе пребывания основано на взаимно приемлемом характере взаимоотношений.
Проблемы во взаимоотношениях могут возникать впоследствии, когда диаспора уже сложилась, но такого рода проблемы не являются следствием способа возникновения диаспоры, а представляют собой выражение специфики взаимодействия культур диаспоры и общества пребывания, если культуры рассматривать как информационно-алгоритмические системы.
Проблемно обусловленные варианты.
Но диаспоры могут возникать и вследствие разного рода проблем, с которыми сталкиваются их родоначальники. Начало диаспорам могут положить:
- пленные, компактно расселённые победителем на какой-либо территории и не утратившие своего культурного своеобразия (примером такого варианта возникновения диаспоры является пресловутое «вавилонское пленение» древних евреев);
- некоторая часть завоевателей иногда оседала на территории, по которой проходила армия, после чего находила способ мирного сосуществования с коренным населением, не утрачивая при этом своей культурной самоидентичности на протяжении более или менее исторически продолжительного времени;
- диаспоризация коренного населения в результате завоевания (так возникли армянская, греческая и курдская диаспоры в Турции);
- беженцы — люди, которые покидали свою родину под воздействием на них разного рода факторов:
- политических (войны и угроза геноцида, разногласия социальных групп по вопросам правомочности той или иной идеологии и выражающей её организации жизни общества, разногласия по вопросам вероисповедания и т.п.),
- экономических (невозможность в сложившейся экономической системе общества найти удовлетворяющую их работу, чтобы обеспечить экономическое благополучие своей семье или желательное будущее своим детям),
- природных и техногенных (природная или техногенная катастрофа, ухудшившая условия жизни на родине, может стать генератором возникновения соответствующих диаспор в сопредельных и более удалённых регионах, в которых доминирует иная культура).
Если оставить пока в стороне диаспоризацию коренного населения в результате завоевания, массовой миграции в регион иноземцев или изменения пропорций коренного и пришлого населения под воздействием различной динамики воспроизводства поколений коренного населения и диаспор, то для обществ пребывания наиболее болезнен вариант возникновения диаспор из беженцев. Причина этого в том, что в потоке беженцев доля деморализованных (т.е. утративших навыки человеческого общежития) и вследствие этого люмпенизированных людей, как правило, существенно выше, нежели в обществе, живущем стабильно, из которого по своим надобностям в другие общества выезжают в общем-то не обременённые пороками нравственно-этического характера и потому социально-ответственные люди, заинтересованные в сотрудничестве с обществами пребывания соответствующих диаспор.
Возникновение диаспор во многих регионах России после распада СССР и в ходе проведения экономических реформ в 1990‑е гг. было обусловлено тем, что диаспоры были образованы беженцами из наиболее проблемных национальных автономий РФ и бывших советских республик[13], которые покинули свои родные места под воздействием краха экономики или же под воздействием войн. В составе таких диаспор велика доля того, что можно назвать «переменным составом». В большинстве своём это люди, чьи семьи остались на родине либо у кого вообще нет семей. В большинстве своём они решают задачи физиологического выживания самих себя. А у кого есть семьи, то необходимость обеспечивать семью, оставшуюся на родине или приехавшую в Россию на постоянное место жительства, делает задачу выживания ещё более сложной.
В силу деморализации и люмпенизации, не имея поддержки со стороны общества пребывания и оказываясь в нём на положении, близком к рабскому (часто это происходит и вследствие политики правящей «элиты» соответствующей диаспоры[14]), именно они вносят свой вклад в криминальную статистику, поскольку для них общество пребывания — не Родина, а среда выживания, за счёт эксплуатации которой (в том числе и уголовно-криминальной) они решают свои личностно-семейные проблемы большей частью физиологического и бытового характера: им не до какой-либо идейности, не до освоения культуры общества пребывания и ознакомления его с достижениями своей культуры. А оторванность или отсутствие семьи у таких субъектов, в большинстве своём не являющихся носителями человечного типа строя психики[15], толкает их на преступления под давлением неудовлетворённости половых инстинктов, а кроме того — создаёт массовый спрос на услуги проституток в обществе пребывания и способствует развитию в нём порнобизнеса, за которым следует наркобизнес и прочая криминальность. Последнее хотя и обусловлено собственным нравственно-этическим нездоровьем общества пребывания люмпенизированных диаспор, тем не менее, соответствующая деятельность диаспор является катализатором процесса дальнейшей люмпенизации и криминализации общества пребывания.
Конфликты, возникающие между люмпенизированным составом диаспор и обществом пребывания, по своему существу не являются конфликтами на почве национальной (или религиозной) неприязни (такого рода конфликты требуют хотя бы минимального уровня осознания национальных или религиозных идеалов как своих собственных, так и враждебной стороны): это конфликты общества и деморализованного люмпена, в которых различия по признаку национальной принадлежности сторон и более или менее ярко выраженная мафиозная солидарность членов диаспор создают видимость конфликта на почве национальной неприязни. В такого рода конфликтах, если их статистика обретает устойчивость, действительно вырабатывается национальная неприязнь. Но она — следствие, порождаемое таким конфликтом люмпена диаспоры и общества пребывания. В постсоветской Россионии ситуация усугубляется тем, что и изрядная доля коренного населения тех регионов, где возникают диаспоры, тоже деморализована и люмпенизирована — вследствие краха СССР и постсоветских антинародных политических и экономических реформ.
Однако факт люмпенизации изрядной доли коренного населения и люмпенизированного характера большинства диаспор, возникших в РФ в постсоветские времена, госвласть РФ признавать не желает, как не желает признать и свою ответственность за это, поскольку это всё — прямое следствие политики, целенаправленно проводимой либерально-буржуазным режимом с 1991 г. И это обстоятельство — ещё один фактор, который не даёт нынешнему режиму РФ шансов гармонизировать национальные и конфессиональные взаимоотношения в стране: этим придётся заниматься самому обществу, и при этом обществу придётся воспитывать режим так, чтобы его политика отвечала интересам общественного развития.
После того, как диаспора возникла, она может жить либо в практически полной изоляции от ареала становления и доминирования свойственной ей культуры, либо между нею и её родным регионом может происходить статистически значимый (по отношению к численности диаспоры) односторонне или обоюдосторонне направленный переток людей. Но всё же существование диаспоры предполагает наличие в ней постоянного состава, проживающего в ином культурном окружении и сохраняющего свою культурную самоидентичность на протяжении времени, как минимум сопоставимого с продолжительностью активной жизни индивида, а как максимум — в преемственности поколений. С этим постоянным составом взаимодействует переменный состав диаспор — люди, которые по каким-то причинам покидают свою родину, живут в составе диаспор более или менее продолжительное время, после чего либо возвращаются на родину, либо ассимилируются обществом пребывания диаспоры, либо вливаются в постоянный состав диаспоры.
В условиях толпо-«элитаризма» в постоянном составе диаспор возникают свои «элиты», которые диктуют свою волю и постоянному составу, и тем более — переменному составу диаспоры. Именно вследствие толпо-«элитаризма» возникают цыганские «бароны», «главные» татары, узбеки, таджики и прочие; эту же роль играет раввинат еврейско-иудейских диаспор во всех странах мира[16].
В ряде случаев это ведёт к тому, что в диаспоре начинает доминировать мафия, которая не терпит неподчинения себе членов диаспоры и формирует политику отношения диаспоры к обществу пребывания[17]; в каких-то случаях мафия, возникшая в диаспоре, может более или менее обособиться от неё (в США не всякий представитель итальянской диаспоры — мафиози, но итальянская мафия — в прошлом была весомой частью преступного мира США, хотя и не контролировала итальянскую диаспору полностью).
Если говорить об ассимиляции некоторой доли представителей диаспор обществом пребывания, то это могут быть как взрослые люди, в силу каких-то причин, предпочитающие жить по нормам культуры принявшей их социальной среды и отказывающиеся от своей родной культуры и социальных связей внутри соответствующей диаспоры; так и дети, которые воспринимают культуру окружающей социальной среды как более предпочтительную для себя, вследствие чего они выпадают из системы социальных связей внутри диаспоры, основанной на соответствующей национальной (или религиозной культуре). Стимулом к ассимиляции могут быть как возможности, открывающиеся при освоении культуры общества пребывания диаспоры, так и конфликт с диаспорой.
Наряду с этим диаспоры могут ассимилировать и некоторую долю местного населения — главным образом в результате браков представителей доминирующей культуры с членами диаспор, в которых дети воспитываются в нормах культуры диаспор и воспринимают самоосознание, характерное для соответствующей диаспоры. К этому могут быть как личностные мотивы в психике тех, кто приобщается к диаспорам, так и стимул со стороны общества, в котором пребывает диаспоры, если общество пребывания отторгает вступивших в смешанные браки и рождённых в них детей.
Всё это — объективно возможные для жизни диаспор явления, статистический вес которых обусловлен характером взаимодействия культуры диаспоры и культуры общества её пребывания.
В силу того, что диаспоры обретают в обществах пребывания свою социокультурную нишу и становятся сопричастными судьбе населения регионов пребывания, диаспоры становятся в большей или меньшей мере независимыми от региона становления их культур, вплоть до полной утраты общности судьбы с населением породившего их региона, а так же с родственными диаспорами в других обществах (таковы еврейско-иудейские диаспоры во всём мире: хотя все они соучаствуют в исполнении определённой миссии глобального характера, но судьба представителей каждой из диаспор обусловлена в большей мере региональными процессами).
Вследствие обретения такого рода автономии от родины, могут возникать ситуации, в которых диаспора существует исторически устойчиво в то время, как в регионе становления её культуры произошло замещение прежнего населения пришлым. При этом пришлое население может сохранять и развивать свою прежнюю культуру, но может стать биологической основой для становления культуры новой нации, в том числе и при смешении с прежним коренным населением.
Так еврейско-иудейские диаспоры давно оторвались от региона становления своей культуры, в котором после этого не только живут другие, но историки спорят о том, где имело место это становление; и далеко не все из них (в том числе и евреи[18]) убеждены в том, что традиционная аравийско-египетско-палестинская локализация ареала становления еврейско-иудейской культуры соответствует исторической действительности. Так же и армянские диаспоры современности тоже во многом оторвались от Армении.
Как уже отмечалось, возможны ситуации, когда в результате завоевания коренное население трансформируется в диаспору в культурно чуждой ему среде изначально пришлого населения: такова судьба курдов, которые стали диаспорами на территории нынешних Турции, Ирака, Ирана, Сирии, Грузии, Армении, Азербайджана, России (некоторая часть курдов после принудительных переселений в 1937 г. из Армении и Азербайджана и в 1944 г. из Грузии в Туркмению и Казахстан продолжает жить в этих постсоветских государствах и в настоящее время); такова же судьба армян и греков на территории Турции.
Кроме того при содействии Великобритании (начиная от «Декларации Бальфура» — 1917 г.), Лиги Наций, нацистской Германии, а потом и ООН, еврейская диаспора в Палестине наращивала численность главным образом за счёт притока иммигрантов[19] и преобразовалась в нацию-государство. При этом нееврейское население Палестины вынуждено было большей частью под давлением организованного сионистами террора покинуть родные места[20], а меньшей частью — стало диаспорой в учреждённом в 1947 г. еврейском государстве Израиль. Так история ХХ века показала и возможность употребления диаспоры в качестве инструмента агрессии против других народов и захвата их территорий.
Впоследствии этот же алгоритм был реализован и в Югославии в 1990‑е гг.: албанская диаспора в Косово стала инструментом отторжения Косовского края от Сербии. Хотя сам процесс занял несколько десятилетий и протекал как межнациональный конфликт албанцев и сербов в Косово, но, по сути, он представлял собой эксперимент наднациональных политических сил по ведению войны средствами пятого приоритета обобщённых средств управления / оружия в современных условиях. Эксперимент показал: средство способно работать эффективно, а идеология и политика поощрения буржуазно-либерального индивидуализма практически полностью обезоруживает общество в деле защиты своей национальной самобытности и территории от такого рода этнической диаспоральной агрессии.
Потенциальные жертвы такого рода агрессий со стороны диаспор, что бы ни болтали по этому поводу «правозащитники» и прочие абстрактные «гуманисты» и политики-практики буржуазно-либерального толка, — ФРГ (угрожающие диаспоры — турки, албанцы, евреи), Франция (угрожающие диаспоры — арабы, выходцы из «чёрной» Африки), Великобритания (угрожающие диаспоры — выходцы из её бывших колоний, и прежде всего — мусульманские диаспоры), Италия (беженцы из Туниса и Ливии в 2011), США (угрожающие диаспоры — мексиканская, китайская), постсоветская РФ (угрожающие диаспоры — евреи, кавказцы, китайцы).
Как один из вариантов защиты от такого рода агрессии — депортация диаспоры, агрессивной по отношению к обществу пребывания, в полном её составе в регион становления её национальной культуры или в малонаселённые регионы. Хотя это противоречит буржуазно-либеральной концепции безнациональных прав человека-индивида и при осуществлении не может обойтись без разного рода злоупотреблений, но в национальном, а тем более — во многонациональном государстве это может стать необходимым, хотя и крайним средством защиты многонационального общества и его культуры от агрессивности диаспор — люмпенизированных, впавших в нацизм или интернацизм[21].
Чтобы не доводить ситуацию до этого (а тем более до геноцида диаспор в результате взрыва эмоций коренного населения, который может быть и управляемым извне врагами государства), необходимо понимать, что уголовная статья, предусматривающая наказание за разжигание межнациональной розни должна касаться и представителей диаспор: в частности того «джигита», который въехал в Александровский сад к могиле неизвестного солдата и вечному огню на «Лэнд Ровере»; и того молодняка, который вызывающе напрашивается на приключения (случаи, упомянутые ранее, и другие); и тех «правоверных мусульман», которые залили улицы Москвы кровью жертвенных баранов на очередной Курбан-байрам. Это всё — возбуждение ненависти коренного населения Москвы и этнически великоросских регионов РФ к представителям иных культур, которую представители соответствующих диаспор разжигают сами своим поведением.
Но ни юристы в государственной власти, ни юристы в Общественной палате, ни прочие юристы этого понимать не желают и осуществляют практику законотворчества и правоприменения так, что разжигают ненависть в простонародье к юристам как к профессиональной корпорации, в которой сверхпропорционально много (по отношению к численности наиболее статистически массовых этнических групп населения РФ) представителей ряда диаспор.
И, кроме того, к статьям за уголовные преступления, совершённые представителями диаспор за пределами ареала доминирования их национальной (или религиозной) культуры, АВТОМАТИЧЕСКИ должна плюсоваться статья, предусматривающая наказание за разжигание межнациональной (или межрелигиозной) розни без каких-либо смягчающих вину обстоятельств. И соответственно представители диаспоры, виновные в укрывательстве преступников-соплеменников (как это было в Кондопоге), кроме ответственности за укрывательство должны нести ответственность за разжигание межнациональной или межрелигиозной розни, с отягчающими вину обстоятельствами и без права на амнистию и условно-досрочное освобождение.
И нет принципиальной разницы в том, как разжигаются конфликты на почве национальной или религиозной неприязни: словами либо молчаливыми действиями; делают это впавшие в нацизм и расизм представители коренного населения регионов, чьё терпение по отношению к эксцессами с представителями диаспор не беспредельно; либо это делают представители диаспор. В любом случае от этого страдают адекватные в нравственно-этическом отношении люди без различия их национальностей и вероисповедания.
И если понимать вышесказанное о диаспорах и о вариантах их взаимоотношений с обществом пребывания, то один из субъектов разжигания межнациональной и межрелигиозной розни и вражды в РФ — само́ россионское буржуазно-либеральное государство:
- чья экономическая политика, во-первых, породила разнородные люмпенизированные диаспоры и люмпенизировала изрядную долю коренного населения повсеместно;
- и которое, во-вторых, требует от коренного населения регионов, где доминируют те или иные национальные (или религиозные) культуры, терпимости как минимум по отношению к хамскому поведению представителей диаспор, а как максимум — по отношению к установлению ими мафиозно-криминальной власти в регионе и режима террора по отношению к его коренному населению и обогащению диаспоральных «элит» на этой основе за счёт коренного населения региона и в ущерб ему.
Это — ещё один из показателей того, что буржуазный либерализм со всеми его словесами о правах человека — враг свободы[22] и потому должен быть искоренён.
[1] В прошлом Институт этнографии им. Н.Н.Миклухо-Маклая АН СССР.
При этом отметим два симптоматичных обстоятельства.
Первое: на последний в 2010 г. Госсовет 27 декабря, посвящённый проблематике гармонизации национальных взаимоотношений, представители соответствующего профильного института РАН приглашены не были.
В этом косвенно выразилась убеждённость высшей бюрократии в том, что, пребывая у кормила власти, она и так всё знает и всё понимает адекватно, вследствие чего не нуждается ни в дополнительном образовании (В.В.Путин в Красноярске в 2010 году на встрече со студентами университета в ответ на заданный вопрос задал свой вопрос: «Вы считаете, что мне не хватает образования?» и задавшие исходный вопрос студентки стушевались, не найдя, что ответить премьеру, хотя действительно: ему образования не хватает — юридическое образование — не та основа, которая позволяет управленчески грамотно ставить и решать задачи в управлении государством), ни в том, чтобы учёные ей что-то рассказывали и в чём-то вразумляли в ходе осуществления практической политики — выявления и решения проблем жизни общества.
Второе: после того, как на упомянутом Госсовете правящие бюрократы проболтались о своём непонимании проблематики национальных взаимоотношений, институт не выступил ни с какими заявлениями по поводу того, что чиновная бюрократия и депутатский корпус некомпетентны в этом вопросе, вследствие чего требуется программа их просвещения. Т.е. руководство института — прихлебатели, гражданской позиции избегающие, хотя его директор — член Общественной палаты и, исполняя свой гражданский долг, просто обязан был поставить вопрос о некомпетентности чиновничества в проблематике национальных взаимоотношений и их гармонизации и о необходимости провести соответствующие исследования с целью осуществления образовательных программ для чиновничества и депутатов, а также — с целью совершенствования всеобщего образования в области социологии, включая и национальные взаимоотношения, на всех уровнях.
[2] Это заявление непростительно для директора Института этнологии и антропологии, который обязан был ещё в 1990‑е гг. уведомить депутатов, правительство, администрацию президента РФ, СМИ и общественность о том, к чему ведёт социально-экономическая и национальная политика постсоветского режима. А возмущаться «одними из первых» — на это имеют моральное право простые граждане, а не директор Института этнологии и антропологии.
[3] Более обстоятельно о состоянии науки в РФ см. аналитическую записку ВП СССР «Российская академия наук против лженауки? — “Врачу”: исцелися сам…» из серии «О текущем моменте», № 4 (64), 2007 г.
[4] Мимоходом отметим, что несостоятельность концепции национально-культурной автономии ещё в 1912 — 1913 гг. показал И.В.Сталин: в цитированной ранее работе «Марксизм и национальный вопрос» раздел IV назван «Культурно-национальная автономия» (от того, что теперь это называется «национально-культурная автономия» — суть вопроса не изменилась). Он завершается следующими словами:
«Отсюда видно, что культурно-национальная автономия не разрешает национального вопроса. Мало того: она обостряет и запутывает его, создавая благоприятную почву для разрушения единства рабочего движения, для обособления рабочих по национальному признаку, для усиления трений между ними.
Такова жатва национальной автономии».
Но всё, что в этом фрагменте И.В.Сталин относит к рабочему движению, справедливо и по отношению ко многонациональному обществу в целом. Однако директор профильного института РАН то ли не знает, что было написано исследователями этой проблематики в прошлые времена, то ли не находит нужным обосновать своё несогласие с ними, показав ошибки и неточности в их произведениях. Но скорее всего он и ему подобные проституируют и «онаучивают» вздор, который невежественная и тупая бюрократия воплощает в политику.
Ну да ладно, произведения И.В.Сталина после ХХ съезда были недоступны большинству. Но ведь и В.И.Ленин, чьи произведения были общедоступны и в обязательном порядке изучались в учебных курсах обществоведческих дисциплин и философии, тоже относился отрицательно к национально-культурной автономии, охарактеризовав её словами: «Основной, принципиальный грех этой программы тот, что она стремится воплотить в жизнь самый утонченный и самый абсолютный, до конца доведённый, национализм. Суть этой программы: каждый гражданин записывается в ту или иную нацию, и каждая нация составляет юридическое целое, с правом принудительного обложения своих членов, с национальными парламентами (сеймами), с национальными «статс-секретарями» (министрами) (…) Марксизм выдвигает на место всякого национализма — интернационализм, слияние всех наций в высшем единстве, которое растёт на наших глазах с каждой верстой железной дороги, с каждым международным трестом, с каждым (международным по своей экономической деятельности, а затем и по своим идеям, по своим стремлениям) рабочим союзом» (см. «Критические заметки по национальному вопросу» — В.И.Ленин, ПСС, изд. 5, т. 24; интернет-ресурс: http://www.mysteriouscountry.ru/wiki/index.php/Ленин_В.И._Полное_собрание_сочинений_Том_24_КРИТИЧЕСКИЕ_ЗАМЕТКИ_ПО_НАЦИОНАЛЬНОМУ_ВОПРОСУ).
Тем не менее, национально-культурная автономия была, по крайней мере единожды, реализована на практике. Что она представляет собой в условиях толпо-«элитаризма» при возведении её в базовый принцип жизни культурно своеобразного сообщества в инакокультурной среде, см. Я.А.Брафман, «Книга кагала» (одна из гиперссылок: http://mnoogoknig.ru/bookbox_100327.html): по отношению к тем, кто оказался под её властью, — это жесточайшая тирания, смысл насаждения которой не может быть по́нят на уровне единоличных или семейных интересов; а по отношению к окружающим — непрерывная «холодная война» с ними с целью порабощения и сживания со свету противящихся.
[5] Можно записать в закон: все должны быть сыты, одеты, обуты, иметь жильё, достойное человека и т.п., — но в результате такого законотворчества это пожелание не воплотится в жизнь. Для того, чтобы оно воплотилось в жизнь, нужна адекватная этому пожеланию политика государства, включающая в себя три составляющих: биосферно-экологическую, демографическую и экономическую, обеспечивающую осуществление двух первых и самой себя необходимыми продуктами. А кроме того необходима и наука, на основе которой может быть построена политика, гарантированно воплощающая эти цели в жизнь.
[6] Выделенное курсивом — главный характеристический признак диаспор, отличающий её от туристов.
[7] Исключения из этого правила могут быть, если туристы становятся жертвами войн и стихийных бедствий в посещаемом ими регионе, либо приезжают в страну с целью принять участие в политических акциях, проводимых в ней местными активистами или транснациональными политическими силами.
[8] См. работу ВП СССР «Основы социологии», часть 1, глава 4.
[9] Оборот речи из интервью директора института этнологии и антропологии РАН В.А.Тишкова.
[10] Иначе имеет место «переселение» народа; либо же народ пришёл к катастрофе и разбегается в разные страны со своей родины под воздействием тех или иных социальных или природных факторов.
[11] Так у некоторых народов Севера нормально, если гостю предлагается спать и совокупляться с супругой хозяина: это способ обновления генофонда рода хозяина за счёт гостя при низкой плотности населения и относительно высокой частоте близкородственных браков. Но в других культурах домогательство гостем супруги хозяина — тягчайшее оскорбление со всеми вытекающими из этого факта последствиями.
[12] А кто знает этот закон, кроме его авторов и некоторого количества юристов?
[13] Плюс к ним афганская диаспора, которая возникла вследствие предательства сначала режимом М.С.Горбачёва, а потом Б.Н.Ельцина пророссийски настроенных политических сил в Афганистане.
[14] В большинстве своём это люди, обеспеченные на уровне выше, чем стандарты пресловутого «среднего класса», за счёт эксплуатации низовых слоёв диаспор, чьё положение близко к бесправно-рабскому, а также и за счёт эксплуатации диаспорой общества пребывания.
[15] Носители человечного типа строя психики в своём большинстве занимаются решением проблем своих народов и потому не оказываются в составе диаспор люмпенизированных беженцев. О типах строя психики см. работы ВП СССР: «Основы социологии» (часть 1, раздел 4.7), «Принципы кадровой политики: государства, “антигосударства”, общественной инициативы», постановочные материалы учебного курса «Достаточно общая теория управления», «От корпоративности под покровом идей к соборности в Богодержавии» и др.
[16] М.Б.Ходорковский «парится на нарах» именно за то, что не понял этого и заявил верховному раввину РФ — Берлу Лазару, что чувствует себя русским, и ему нет дела до еврейско-иудейской диаспоры.
[17] В частности кагальная дисциплина иудеев в прошлом — явление такого рода. См.:
- Н.С.Лесков, «Жидовская кувырколлегия» (одна из гиперссылок: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Fiction/Leskov/jid_kuv.php).
- Я.А.Брафман, «Книга кагала» (одна из гиперссылок: http://mnoogoknig.ru/bookbox_100327.html).
[18] См., например: Занд Шломо. Кто и как изобрёл еврейский народ. — М.: ЭКСМО. 2011. (См. также интернет-публикацию: http://lib.rus.ec/b/211121/read).
[19] В конце XIX — начале ХХ века евреи составляли в Палестине порядка 2 % населения.
[20] «Ахад Гаам, один из видных сионистов, писал после поездки в Палестину: “Мы считаем, что все арабы — это дикари, живущие как животные и не понимающие, что происходит вокруг них. Это, однако, глубокое заблуждение”. И далее: “Что же на самом деле наши братья творят в Палестине?.. Евреи обращаются с арабами жестоко, лишают их законных прав, оскорбляют их без всякой на то причины и даже хвастаются своими деяниями. А среди нас не находится никого, кто бы выступил против этой отвратительной и опасной склонности”.
Ахад Гаам уходил “на покой” и, видимо, мог позволить себе быть на закате лет откровенным. Он был достаточно прозорлив, чтобы предвидеть, к каким трагическим результатам могут в конечном счёте привести презрение и ненависть к исконному населению Палестины. Полыхающая который год интифада, — свидетельство тому.
Пророческие слова Ахада Гаама — глас вопиющего в пустыне. Остальные лидеры сионизма делали политику здесь и сейчас. “Что до вопроса о безопасности, — рассуждал Вл. Жаботинский, выступая перед Британской королевской комиссией, — то такой ли нации, как ваша, нации, имеющей колоссальный колониальный опыт прошлого, не знать, что колонизация никогда не проходит гладко, без столкновения с населением на местах… легализуйте нашу самооборону, как вы это делаете в Кении”.
К еврейским отрядам “самообороны” был прикомандирован опытный английский разведчик Орд Чарльз Уингейт. Перед ним была поставлена цель — превратить эти отряды в профессиональные карательные единицы. Боевики сгоняли арабов с принадлежащих им исконных земель и подавляли вспыхивавшие очаги восстаний.
Отряды Уингейта были созданы не только с целью ликвидации партизанской войны (применяя ту же тактику), но также для охраны ценного имперского объекта — иракского нефтепровода, конечным пунктом которого был порт Хайфа. (…)
Когда в Германии нарастали репрессии против евреев, в том же Берлине при поддержке нацистов вовсю работал так называемый Палестинский офис, занимавшийся при непосредственном участии будущего премьер-министра Израиля Леви Эшкола “сортировкой” беженцев. Джон и Давид Кимши, авторы книги “Тайные пути”, свидетельствуют, что палестинские эмиссары “приезжали в нацистскую Германию не для того, чтобы спасать немецких евреев; они отбирали молодых мужчин и женщин, готовых направиться в Палестину, чтобы стать пионерами, бороться и… воевать”.
Для многих тысяч евреев, проживавших в Рейхе, путь лежал либо в лагерь, либо в пункт “по переподготовке” — и далее прямой дорогой в Палестину. “В национальных еврейских кругах, — писал один из руководителей немецкой разведки, Хаген, ссылаясь на мнение Полкеса, — очень довольны радикальной германской политикой в отношении евреев, потому что с её помощью увеличивается еврейское население в Палестине, так что в недалёком будущем можно будет рассчитывать на перевес евреев над арабами”.
Англичане опомнились только в 1939 году, когда обнаружили, что их еврейские партнёры одновременно ведут игру с Германией и Америкой. В качестве воспитательной меры Лондон принимает в том же году закон о резком ограничении эмиграции евреев в Палестину и одновременно стремится склонить верхушку местного арабского населения к организации столкновений с еврейскими колонистами. “Хагана” ответила началом террора, который, прекратившись в первые годы войны, в 1944 году вспыхнул с новой силой» (http://www.specnaz.ru/archive/02_2002/10.htm).
Ещё один премьер-министр Израиля Менахем Бегин (в 1977 — 1983 гг.), лауреат Нобелевской премии мира (1987 г.), будучи руководителем подпольной еврейской вооружённой организации «Иргун», тоже стал причастен к терроризму: против англичан, под чьим мандатом была Палестина после первой мировой войны ХХ века (взрыв отеля «Царь Давид» в июле 1946 г.), и к резне арабов в Дейр-Ясине (апрель 1948 г.), которую осуществили его подчинённые (как считается официально, по их собственной инициативе, а не по указанию М.Бегина).
[21] Эти термины пояснены далее в разделе 2.6.
[22] См. так же работы ВП СССР: «Либерализм — враг свободы» (2003 г.) и «Ещё раз: либерализм — враг свободы» (аналитическая записка из серии «О текущем моменте» № 7 (79), июль 2008 г.). Здесь же поясним только то обстоятельство, что исторически реально либерализм — идеология буржуазии, вследствие чего предполагает в жизни общества:
- корпоративную вседозволенность буржуазного меньшинства в отношении большинства — это и есть пресловутая «liberty», распространяющаяся только на буржуазию, причём достаточно крупную, к которой не относится пресловутый «средний класс»;
- и какую ни на есть корпоративно-буржуазную демократию, видимость легитимности которой придаёт участие простонародья в избирательных процедурах с заранее запрограммированным результатом — вследствие того, что буржуазный либерализм концептуально безвластен, а в выборах участвуют только те политические силы, которым заправилы масонства доверяют участие в публичной политике.
Поэтому буржуазная демократия как высшее выражение буржуазного либерализма реализует по отношению к простонародью принцип «за кого ни голосуй — всё равно получишь… политику, направленную против тебя». Этот, неизбежный в условиях буржуазной «демократии», результат — следствие того, что за всеми партиями в системе буржуазно-либеральной многопартийности стоят: одна и та же социологическая наука, «заточенная» на поддержание толпо-«элитаризма» в форме иерархии денежного богатства; одно и то же мировое банковско-ростовщическое сообщество служителей финансовой религии; одно и то же масонство, являющееся инструментом делания глобальной и транснациональной политики; и всё это имеет место в русле библейской доктрины порабощения человечества от имени Бога.