Раздела 12.2. О Любви и о «любви» — псевдо-Любви
Далее «любовь» это — псевдо-Любовь, т.е. это разнородные привязанности субъекта к субъектам и объектам мира сего, доставляющие ему те или иные, так называемые, «положительные эмоции» («радость любви»), которые однако могут омрачаться или уничтожаться сопутствующими страданиями. И они, по словам Ф.М. Достоевского, могут быть столь велики, что лучше не любить вовсе. А Любовь — это та самая, неотмирная, неподражаемая, и быть Любящим — надо научиться каждому.
Эта Любовь — не только и не столько эмоция, хотя Любовь, будучи совокупностью совершенства, включает в себя богатейшую[1] эмоциональную составляющую наряду с другими составляющими, к одариванию которыми Мира и к переживанию которых способен человек. То, что Любовь не эмоция и не привязанность к кому-либо или к чему-либо, а именно — совокупность совершенства благих качеств личности, можно понять не только из приведённых выше выдержек из апокрифического евангелия, но и из канонических текстов Нового завета.
«28. Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал[2], подошёл и спросил Его: какая первая из всех заповедей?
- Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый;
- и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею (выделено нами жирным при цитировании[3]), — вот первая заповедь!
- Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет.
- Книжник сказал Ему: хорошо, Учитель! истину сказал Ты, что один есть Бог и нет иного, кроме Его;
- и любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв.
- Иисус, видя, что он разумно отвечал, сказал ему: недалеко ты от Царствия Божия[4]. После того никто уже не смел спрашивать Его» (Марк, гл. 12).
Но этот текст Марка отличается от тематически сходного фрагмента у Матфея. Один из фарисеев спросил Христа:
«36. Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?
- Иисус сказал ему: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим:
- сия есть первая и наибольшая заповедь;
- вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;
- на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Матфей, гл. 22).
Отличие в том, что в передаче Марка обе заповеди Любви неразрывно связаны с заповедью единобожия (Марк, 12:29), из чего можно понять, что полнота и совершенство Любви при отступничестве от исповедания единобожия в явном виде (когда вероучение провозглашает существование и власть над Миром некоторого множества богов) или в скрытом виде (когда вероучение представляет единого и единственного Бога «многоипостасным»[5], как в исторически реальном христианстве или каким представлялся древнеегипетский Амун[6]) — недостижимы[7].
А в передаче Матфеем заповеди Любви, хотя и упоминают Бога, но ничего не говорят о Его единстве (т.е. об отрицании вероучений о множестве Его функционально специализированных ипостасей) и единственности; и при этом связаны с текстами того, что ныне называется «Ветхий завет» («закон и пророки» во времена Христа). Последнее обстоятельство — один из «тонких вопросов» библейского вероучения.
Дело в том, что в десяти заповедях Моисея — если под ними понимать, как это делается в большинстве случаев сказанное в ветхозаветных книгах Исход (гл. 20:1 — 17) и Второзаконие (гл. 5:6 — 21) — заповеди «возлюби!» нет, как нет и заповеди «не бойся!»[8], которая не просто ОБЪЕКТИВНО необходима, но должна быть первой по значимости, поскольку подвластность страхам делает индивида не способным адекватно понимать что-либо[9] и не способным Любить.
Единственное место, где в Ветхом завете заповедь любви к ближнему выражена в прямой форме, — стих 18, 19‑й главы книги Левит: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я Господь [Бог ваш]». Но в контексте книги Левит заповедь любви к ближнему распространяется только на иудеев, что в нашем понимании является следствием извращения Откровения, данного Моисею, в процессе конструирования канона иудаизма под решение задач библейского проекта порабощения человечества от имени Бога. Кроме того, в книге Левит она также не связана с заповедью Любви к Богу, проявляющей во всей полноте возможностей человека.
Соответственно слова Евангелия от Матфея «на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» — неадекватны тексту Ветхого завета в его дошедшем до нас виде.
Тем не менее обе заповеди Любви наряду с упреждающей их заповедью «не бойся!» действительно — основа Единого Завета[10], к которому принадлежит и Откровение, данное через Моисея, и Благая весть, принесённая Христом, и сокрытая основателями церквей имени его методом подлога, и Откровение, данное через Мухаммада.
Лука передаёт диалог, в котором Иисус не провозглашает заповедь «возлюби…!» как ранее неизвестную, а предлагает вопрошающему вспомнить, что написано в «Законе» и должно было быть и без Христа известно и понятно вопрошающему — тем более, что вопрошавший был законником-книжником, а во времена Луки «закон и пророки» в их тогдашнем виде были широко известны:
«25. И вот, один законник встал и, искушая Его, сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
- Он же сказал ему: в законе что написано? как читаешь?
- Он сказал в ответ: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя[11] (выделено нами жирным при цитировании).
- Иисус сказал ему: правильно ты отвечал; так поступай, и будешь жить.
- Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний?» (Лука, гл. 10).
Как видно из выделенного нами жирным фрагмента повествования Луки, заповедь «возлюби» в изложении этого книжника предлагает любить только Бога, умалчивая о том, кто есть «ближний». Но вопрос о «ближнем» книжник всё же поставил сам. И после этого Иисус рассказал притчу о ближнем, которую мы прокомментируем далее в разделе 12.2.4. И в ней он опроверг иудейскую традицию восприятия в качестве ближнего, которого должно Любить, только иудеев.
Кроме того, в каноне Нового завета высказано ещё одно предопределение судеб человечества, переданное Христом: «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы» (Матфей, 9:13). И Бог ждёт, когда мы — человечество — научимся милости, т.е. научимся Любить.
Но мы — человечество — за редкими исключениями на протяжении нескольких тысячелетий уклоняемся от исполнения этого предопределения. Вопреки заповедям Любви Христа, общества живут по буквально понимаемой заповеди Иоанна, даже если и не знают её:
«Не любите мира, ни того, что в мире» (Новый завет, Первое послание Иоанна, гл. 2:15)[12].
И на протяжении всего этого времени люди издают множество пустых и лживых слов, поучая других в том, как надо Любить, и порабощая других своими поучениями[13] — к тому же в ряде случаев возводимыми ими в ранг Откровений, полученных ими от Бога непосредственно.
[1] Это — один из тех случаев, когда слова «Бог» и «богатство» — по Правде-Истине однокоренные.
[2] Выше по контексту Марк приводит разъяснения Христа, данные им саддукеям (течение в иудаизме тех лет) о жизни души после смерти.
[3] Т.е. эмоции, интеллектуальная мощь, смысл жизни и всё прочее, что дано душе при воплощении в мире сём и вырабатывается ею в течение жизни, — в Любви объединяются, обретая при этом некие дополнительные благодатные качества. Т.е. Любовь не только светлые эмоции.
[4] Обратим внимание, что это одно из немногих мест канонического текста Нового завета, из которого можно понять, что Иисус учил о становлении Царствия Божиего на Земле усилиями Любящих людей в Божьем водительстве каждого из них по его совести, а не о необходимости смиренно и бессмысленно перетерпеть страдания в «мире сём» под руководством «пастырей», дабы после смерти обрести вечное блаженство в Царствии Небесном.
[5] «Итак, мы называем ипостаси (Св. Троицы) совершенными, чтобы не ввести сложности в Божеское естество, ибо сложение — начало раздора. И опять говорим, что три ипостаси находятся одна в другой взаимно, чтобы не ввести множества и толпы богов. Исповедуя три ипостаси, признаём несложность и неслитность (в Божестве); а исповедуя, что эти ипостаси единосущны одна другой, и признавая в них тождество воли, действия, силы, власти и, если можно сказать, движения, мы признаём их нераздельность и то, что Бог есть един; ибо Бог, Слово и Дух Его истинно один Бог *[Григорий Богослов. Слово 20, 28, 40.]» (Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. — Гл. 8).
«Таким образом, единством естества совершенно опровергается многобожие эллинов, а принятием Слова и Духа отвергается учение иудеев; и от тех и других остаётся то, что полезно, то есть, из учения иудеев — единство естества, а из эллинизма — одно различие по ипостасям *[Григорий Богослов. Слово 31, 38, 41. Migne, s. gr., t. XXXVI, coll. 137, 320, 441 etc. Перевод, ч. III, стр. 86. 198 и др. Григорий Нисский. Большое огласительное слово, 2-3. Перевод, ч. IV, стр. 9-12.]» (Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. — Гл. 7). Приведено по публикации на сайте:
http://www.magister.msk.ru/library/bible/comment/damaskin/damask01.htm).
По сути этот фрагмент представляет не богопознание через Его откровение, а «конструирование» богословских представлений под ранее принятую догматику православной церкви, происхождение которой вне анализа и которая вне критики, хотя она и не была провозглашена Христом. Об этом см. работы ВП СССР «Вопросы митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому и иерархии Русской православной церкви» и «К Богодержавию…».
[6] См. раздел 3.4 — Часть 1 настоящего курса.
[7] Поэтому «православным», католикам и прочим, почитающим себя «христианами», следует подумать о том, как и с какими целями был создан догмат о троице, если Христос его не провозглашал и не имел при этом догматических разногласий с иудаизмом тех лет, вероучение которого выражало строгое единобожие: это явствует из приводимого Марком диалога Христа и книжника-фарисея (Марк, 12:28 — 34). В материалах КОБ эта проблематика освещена в работах ВП СССР «Вопросы митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну и иерархии Русской православной церкви» (1994 г.) и «К Богодержавию…» (1996 г.).
[8] Альберт Эйнштейн вспоминал эту заповедь как бы в шутку. Но он был прав, поскольку, если эта заповедь не первая и не исполнена, то все прочие поучения и заповеди либо не доходят до сознания людей, либо не осуществимы, поскольку под властью страхов индивид не способен ни Любить, ни верить, ни понимать адекватно ему сообщаемое, ни действовать свободно. В Коране слова «не бойся!», обращённые Свыше к разным людям, встречаются многократно. В том числе и призыв Моисея к принятию им Откровения включает в себя просьбу, а равно обязывающее повеление ему Свыше — «не бойся!» (Коран, сура 28 «Рассказ», аяты 29 — 32).
[9] Под воздействием страхов сбивается правильный эмоционально-смысловой строй. И Хому Брута в повести Н.В. Гоголя «Вий» убила не нечистая сила, а его собственные страхи, во власть которых он отдался сам, утратив самообладание и вследствие этого не удержав себя в Любви.
Есть две трактовки сюжета этой повести Н.В. Гоголя:
- Злобная ведьма-паночка, умирая, жаждала мести и потому упросила отца, чтобы её отпевал Хома, с которым она намеревалась — при поддержке нечистой силы — поквитаться за свою смерть.
- Ведьма-паночка поверила в Любовь Хомы к ней, и для неё последней надеждой было, что Хома в своей Любви к ней вымолит, освободит её грешную душу от власти над нею нечисти: «Никому не давай читать по мне, но пошли, тату, сей же час в Киевскую семинарию и привези бурсака Хому Брута. Пусть три ночи молится по грешной душе моей. Он знает….», — но Хома струсил и не оправдал этой последней надежды заблудшей души «паночки».
Какая трактовка истинна? — Н.В. Гоголь предоставил возможность трактовать сюжет читателю, но Хоме он дал прозвище «Брут»: то ли с намёком на склонность Хомы к либерализму, то ли с намёком на склонность к измене и предательству, что соответствует второму варианту трактовки сюжета.
И ещё небольшой фрагмент из завершающих строк «Вия»:
«Славный был человек Хома! — сказал звонарь, когда хромой шинкарь поставил перед ним третью кружку. — Знатный был человек! А пропал ни за что.
— А я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать».
[10] См. разделы 8.4, 10.5.1, а также работы ВП СССР «К Богодержавию…», «“Мастер и Маргарита”: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры».
[11] Во Второзаконии, гл. 6, близкий по смыслу текст:
«4. Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; 5. и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими. 6. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем [и в душе твоей]; 7. и внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая; 8. и навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими, 9. и напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих».
[12] Этот стих поясняет продолжение: «кто любит мир, в том нет любви Отчей. 16. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего». Из него ясно, что Иоанн в ранг Любви возвёл всевозможные пристрастия и похоти мира сего. Соответственно Дух Святой в данном случае не был для него наставником на Правду-Истину (Иоанн, 16:13): иначе бы Иоанн не оскорбил Любви таким отождествлением её с пристрастиями и похотями мира сего.
[13] Эту сторону жизни Ф.М. Достоевский ярко показал через деятельность персонажа повести «Село Степанчиково и его обитатели» — Фомы Фомича Опискина, приживалы-паразита и демонической (по строю психики) личности.