«Заметим однажды и навсегда, что в области финансов открытия невозможны».
Н.И.Тургенев, декабрист-заочник,1818 г.
6.1. Проблема описаний экономической реальности
Проблема описаний вообще — это проблема формирования в обществе некоего языка и воспитания культуры осмысленного пользования им. Дзэн-Буддистский учитель древности Дайэ в письме к своему ученику предостерёг его:
«Существует две ошибки, которые сейчас разпространены среди последователей Дзэна как любителей, так и профессионалов. Одна состоит в том, что человек думает, что в словах скрыты удивительные вещи. Те, кто придерживается этого мнения, пытаются выучить как можно больше слов и изречений. Вторая представляет собой другую крайность, когда человек забывает, что слова являются пальцем, указующим на луну. Слепо веруя предписаниям сутр, в которых сказано, что слова мешают правильному пониманию истины Дзэна и буддизма, они отвергают всё словесное и просто сидят с закрытыми глазами и кислыми физиономиями, как покойники» — Д.Т.Судзуки. “Основы Дзэн-Буддизма”. МП “Одиссей”. Главная редакция Кыргызской Энциклопедии. Бишкек. 1993 г.
Как видно из цитированного отрывка, проблема не нова. Человек действует на основе его личного возприятия реальности и на основе уразумения описаний реальности другими людьми, пользующимися для описаний общей всем реальности (включая и её составную часть — свой собственный психический мир) теми или иными «языками»[1], в которых слова, символы, знаки, изображения и т.п. являются “пальцем, указующим на луну”. Горе тому, кто не увидит “луны”, примет “палец” за “луну” либо за отсутствие “луны”, а отсутствие “пальца” отождествит с несуществованием “луны”.
Мироздание, как таковое, существует в Богом данной мере, как триединство «материя-информация[2]-мѢра»: это — реальность. По отношению к информации мера выступает как многоуровневая общевселенская система кодирования, а по отношению к материи — как матрица её возможных, статистически предопределённых свыше состояний и переходов из одного состояния (балансировочного режима) в другие.[3]
У человека при возприятии реальности в душе возникают некие его личностные образы, обусловленные как характером объективных образов реальности, так и его состоянием к моменту и в процессе возприятия информации из Объективной реальности. Личностные, субъективные образы, будучи уже принадлежностью внутреннего мира человека, обретают до известной степени самостоятельное бытие в нём. Вероятностно упорядоченно и статистически предопределённо, вторичные по отношению к объективным, субъективные образы прорастают в душе человека урожаем понятий, по мере того, как человек, осмысляя реальность, разграничивает в своём внутреннем мире присущие ему субъективные её образы и связывает их с «языковыми» конструкциями.
Понятие (как жизненное явление, свойственное индивидуальной, — а не коллективной — психической деятельности человека[4], устойчиво существующее в ней на каком-то интервале времени, по истечении которого оно может изчезнуть или измениться) — взаимно обусловленное единство «внеязыкового» субъективного образа в психике отдельного человека и «слов» одного из «языков», развитых в культуре общества, объединяющей по «языковому» признаку людей в разнородные множества; именно поэтому «слово» (и слово, в частности) без образа, связываемого с ним, голо, пусто, непонятно[5]. Возникшее в психике одного человека понятие о чём-либо (жизненном явлении и ли[6] вымысле) может разпространяться в обществе, т.е. проникать в психику других людей, преимущественно[7] через «языковые» средства культуры. В ряде случаев для разпространения новых понятий более и ли менее широкий круг людей создаёт и новый «язык», поскольку в развитых в культуре «языках» нет «слов» для того, чтобы выразить их миропонимание.
В процессе, когда новое понятие обретает осмысленную определённость, система разграничений субъективных образов внутреннего мира человека, не позволяет отождествить один субъективный образ с другими, слить их, перепутать. Этот процесс большей частью протекает “автоматически” безсознательно, но когда он выходит на уровень сознания в иерархически организованной психике человека, то человек ищет средства для выражения обретших определённые границы внутренних своих образов и: либо находит их в одном из существующих «языков»; либо создает новые «языки» — средства для выражения своих внутренних образов и тем самым осмысляет и описывает внутреннюю и внешнюю реальность. И на уровне сознания в психике человека возникает понятийная база: «разграниченные субъективные образы внутреннего мира» + «языковые» конструкции, адресно связанные с субъективными образами.
При уразумении чужих описаний — процесс обратный:
1). Соотносясь с языковыми формами имеющегося описания, извлечь из собственной понятийной базы необходимые образы и «языковые» конструкции и достроить недостающие понятия:
«Мы не понимаем некоторые вещи не потому, что наши понятия слабы, а потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий», — К.Прутков.
2). Сопоставить с понятиями известные («внеязыковые») образы реальности или построить неизвестные ранее её образы, после чего во внутреннем мире возникнет субъективное представление (моделирование на основе внутренних образов) о течении процессов в Объективной реальности.
То есть мы имеем дело со своего рода каскадом информационных трансформаторов «образы общей всем реальности ~ внутренние образы человека ~ понятийная база (его и культуры в целом) ~ «языки» разного рода сами по себе, как средства выражения внутренних образов в общении с другими людьми».
В массовой статистике жизни общества это — общественная культура мировозприятия, мышления и взаимопонимания. Это — общее достояние всех, кто ею пользуется. И она тем выше, чем меньше искажений при прямом и обратном прохождении цепочки информационных преобразований одним человеком для его личных целей; чем больше уровней «языка», как иерархической системы кодирования информации, изпользуется людьми; и чем меньше при этом переданное одним и принятое другим не утрачивает своих качеств. Это касается как общей всем реальности, так и субъективной реальности внутреннего мира каждого человека.
В настоящее время культура мировозприятия, мышления и взаимопонимания поверхностна и примитивна: подавляющее большинство людей осуществляет обмен пустыми формами разнообразных «языковых» описаний, наполняя возпринятые пустые (безóбразные) формы своей образной отсебятиной на основе безсознательных автоматизмов, не задумываясь об образной адресации «слов» ни у себя в душе, ни в душе тех, к кому они обращаются или слушают.
Многие при этом не понимают, что живое слово, исходящее из живых уст, как, в прочем, и мысль, проскользнувшая в душе, — само материально (энергия); оно — часть объективной общей всем реальности и изменяют течение процессов самим фактом его произнесения или иного оглашения.
При этом вне зависимости от того, задумывается человек или нет, но некоторая конкретная в каждом случае направленность взаимосвязей в системе “«язык», как таковой ~ понятийная база культуры ~ объёмлющая культуру Объективная реальность” устанавливается на всех этапах объективно — в силу целостности мира, существующего как процесс триединства «материя-информация-мера», в котором общевселенская мера обладает голографическими свойствами, в том смысле, что каждый её фрагмент содержит в себе и все остальные. Чувствуя это, Ф.И.Тютчев предостерёг:
«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся…»
— по какой причине не следует бездумно или злоумышленно принимать на себя роль старухи Карабос из “Спящей красавицы”, выражаясь как попало, иначе может получиться, как с шоу-мэном В.Листьевым, наболтавшим самому себе смерть в серии ток-шоу, в которых он красовался, подчёркивая своё некоторое сходство с Л.Д.Бронштейном (Троцким).
То есть дóлжно осознанно заботиться об определённости взаимных связей «языковых» конструкций и образов (субъективных и объективных) в процессе понимания жизни Объективной реальности как таковой — как по отношению к тому, что принято считать одушевлённым, так и по отношению к тому, что принято считать не одушевлённым: мир един и целостен и не ладной мыслью, не то, что словом, возможно вызвать катастрофу безо всяких мощных, с точки зрения материалиста, средств воздействия: дело только в объективно сложившейся адресации информации в матрице возможных состояний материи и уровнях мощности энергопотока, несущего информацию: то, что в иерархически построенной системе представляется пренебрежимо малым воздействием на одном уровне, разсматриваемом изолированно от других реально связанных с ним уровней в организации системы, может уничтожить систему, разрушив через цепи взаимосвязей другие уровни в её организации. Пример тому поражения живых организмов “жесткими излучениями” разного рода, хотя мощности энергопотоков могут быть ничтожно малы по сравнению, допустим, с энергией, остывающего на плите чайника.
И хотя «языковые» средства — поверхностный слой в культуре мышления и взаимопонимания людей, но возможности языков в самом общем смысле этого слова различны. И потому в одних случаях одни «языки» как средства информационного обмена и общения людей, предпочтительнее, чем другие. Так в средние века в Европе до перехода на позиционную систему счисления (арабские цифры и десятичные дроби) пользовались римскими цифрами или иными системами, основанными на числовой мере, соотносимой со знаками алфавита. Вне позиционной системы счисления большой проблемой была операция деления: возникновение остатка при неделимости нацело и производная проблема соизмерения простых дробей[8]. Например: MCMXCV/XVI или XXII/VII. С переходом к позиционной системе счисления проблема изчезла: операция деления двух чисел в ней — это пользование таблицей умножения и выравнивание порядков делителя и делимого (т.е. перенос десятичной точки или запятой вправо или влево). Числа остались прежними, но изменились средства описания: 1995/16 и 22/7 (22/7 — известное со времен древнего Египта приближение числа p, более точное, чем обычно употребляемое 3,14).
И если семья и школа ещё как-то учат грамматике родного языка и логике языка математики, то, как связать этот уровень системы кодирования информации с другими? как выглядит внелингвистическая грамотность на них? — этому сами учатся только те, кто столкнулся с этой проблемой и понял, что она не наваждение и не фантазия, что пустые или неопределённой адресации “словеса” разного рода «языков», как минимум — никчёмны, но чаще — опасны.
Развитие культуры это — и развитие средств описания внешнего и внутреннего по отношению к человеку мира. И от описаний, будь то словесные или математические формулировки законов естествознания или обществоведения, нельзя требовать полного тождества с превосходящей их по сложности реальностью во всей её полноте и целостности, хотя бы по причине ограниченности человека во времени и пространстве, как в измерениях в Богом данной мере. Не смотря на это, человек, пользующийся теми или иными «языками» при описании реальности и прочтении описаний, сделанных другими людьми, обязан видеть ошибку описания и отдавать себе отчёт в том, в какого рода деятельности эта ошибка порождает запас её устойчивости, повышая уровень безопасности этой деятельности, а в каких случаях ошибка описаний исчерпывает запас устойчивости его безопасной деятельности, которая должна протекать в ладу с Мирозданием и Богом.
И вряд ли возможен в условиях нынешней культуры — в силу ограниченности человека и антибиосферного, паразитического характера цивилизации — абсолютный язык, полностью тождественный реальности, безошибочный во всех случаях его применения.
Поэтому проблема современной цивилизации двуедина:
Во-первых, проблема взращивания безопасной культуры собственного мировозприятия, мышления каждого из людей, т.е. возприятие знания по мере практической необходимости вне языковых средств. В нашем понимании Новый Завет об этом говорит так: «Дух святой наставит вас на всякую истину». Это — обретение того, что можно назвать «первознанием», которое даётся человеку непосредственно Свыше, каждому по его истинной нравственности (иными словами: т.е. знание — особого рода приданое к строю психики и нравственности индивида). Пророку Мухаммаду принадлежат слова: «Раб Божий получает от молитвы то, что он понял», — то есть, если ничего не понял, то, как и не молился.
Во-вторых, проблема равнозначного (адекватного) обмена мнениями, т.е. разпространения первознания среди себе подобных людей при помощи «языковых» средств — «пальца, указующего на “луну”».
И это в совокупности — одна из граней проблемы созидания нравственности каждым из людей в обществе: Бог не меняет того, что происходит с людьми (т.е. внешних обстоятельств), покуда люди сами не изменят того, что есть в них; А тем, кто остерегается вызвать гнев Божий, тем Бог дает Различение, как способность, — так мы понимаем смысл коранических утверждений 13:12, 8:29.
Большинство «языковых» формулировок существуют как замкнутые системы в силу ограниченности возможностей человека, в то время как в реальности всё — взаимно вложенные системы с виртуальной (мгновенно существующей и мгновенно изменяющейся структурой), находящиеся в материально-информационном обмене между собой и в том числе в обмене между иерархическими уровнями, определяющими порядок взаимной вложенности, согласно матрице возможных состояний и преобразований (в мере).
Об этом часто забывают, описывая нечто как самодостаточную систему, явно или неявно опустив описание её отношений с объёмлющими системами, как процессами. Когда это приводит к очевидному ущербу вследствие деятельности на основе тех или иных описаний, то за такого рода ошибками следует другая ошибка: абсолютизация ошибочности прежнего описания.
Любое человеческое описание это — “калька” с Богом данной меры. Если мы входим в меру (через “ять”), то два любые числа приблизительно равны: вопрос только в том приемлема ли такая величина ошибки приближения, либо нет. То есть вопрос выявления неравенства это — вопрос Различения: в одних обстоятельствах пользоваться таким приблизительным равенством допустимо, а в других — нет. И это касается любого знания, зафиксированного как описания в культуре общества, будь то “второе начало термодинамики” или “балансовый метод” в задачах макроэкономики: Как пользоваться любыми описаниями и средствами описания — «языками» — так, чтобы ошибка, всегда порождаемая неадекватностью описаний первознанию и реальности, уходила бы в запас устойчивости безопасной деятельности?
Памятуя о существе этого вопроса, обратимся к линейной алгебре, как к средству описания производства и разпределения продукции на основе общественного объединения труда.
[1] Здесь и далее «язык» в «» — в самом общем смысле слова язык, как внутри общественное средство передачи информации. То же касается и однокоренных слов.
[2] Объективные образы, свойственные объективной реальности.
[3] Соответственно, полная функция управления — это матрица возможного управления, мера управления.
[4] Более широкой, чем деятельность умозрительно вычлененного из психики интеллекта.
[5] Это же касается и знакомых, понятных слов в незнакомых сочетаниях.
[6] Грамматик письменности и устной речи может быть несколько в одном и том же языке: то, что в одной грамматике разсматривается в качестве союза «или» в другой грамматике будет возприниматься в качестве ошибочно слитного написания двух логических связок «и» и «ли». Роль последней перешла в общепринятой грамматике к союзу «или», при этом стерлось то, что общепринятое «или» в логике это и «и», и «ли» одномоментно. Союз «или» в общеупотребительной грамматике это забытое «и ли». На это указует, в частности то обстоятельство, что в общеупотребительной грамматике «или» и «либо» синонимы, в то время как отличный от смысла «либо» смысл «и ли» в общепринятой грамматике не передается одним словом.
Общеупотребительная грамматика русского языка образца 1918 г. своим происхождением обязана стремлению упростить существовавшие прежде грамматические нормы. При этом введенные ею нормы достаточно часто препятствуют точному выражению смысла, вследствие чего она представляет собой примитивизирующую интеллект грамматику, которую многие смогли освоить в совершенстве, так и не научившись думать.
Поскольку она обусловлена не культурой мышления, а фонетикой то она часто пустословная, а кроме того она обычно запрещает интонационно обусловленную пунктуацию, что препятствует во многих случаях точной передаче смысла и затрудняет однозначное понимание читателем длинных фраз. По этой причине её нормы мы достаточно часто нарушаем вовсе не по ошибке.
В частности, на наш взгляд, полезно разграничивать смысловые единицы знаками препинания, вопреки сложившимся грамматическим нормам образца 1918 г., поскольку это упрощает читателю возприятие смысла длинных фраз.
[7] Не преобладающий путь разпространения понятий в обществе — единообразие психической культуры разных людей, сталкивающихся в жизни с одной и той же проблематикой. Это не унификация личностей в обществе, поскольку жизненный опыт и устремленность каждого из них не утрачивает своеобразия. Но решения одних и тех же проблем, вырабатываемые ими в сходных обстоятельствах, во многом могут оказаться близкими. И дело не в том, насколько решения похожи и кто у кого “списал”, а в том, насколько они отвечают обстановке и направленности течения событий: во всём множестве возможных решений проблемы, подмножество наилучших в определённом смысле решений обычно узко.
И совершенство психической культуры личности проявляется не в её непохожести на другие, а в способности выйти на максимально близкое к наилучшему решение реальной жизненной проблемы (последнего нет в интеллектуальных теле-шоу типа “Что? Где? Когда? Сколько заплатят?” и их жизненных аналогах).
[8] Таблицы для сравнения дробей с разными знаменателями — столь же были необходимы для прикладной математики древности, как таблицы логарифмов в прикладной математике «индустриального общества» до появления ЭВМ.